Порно в школе мариуполя

С начала войны в Россию выехало более миллиона украинцев.Правительства обеих стран называют похожие цифры, но трактуют их по-разному. В России говорят, что люди эвакуировались добровольно по соображениям безопасности, в Украине — что их депортировали в нарушение Женевской конвенции.Исследователи и правозащитные группы не могут провести независимую оценку, однако периодически в СМИ появляется информация о том, что людей вывозят из страны против их воли.Журналисты партнерского издания OCCRP в Украине Slidstvo.Info записали истории десяти человек, попавших в Россию; почти все они из оккупированного Мариуполя на юго-западе Украины.Когда русские наступали на Мариуполь, авиация и артиллерия ежедневно обстреливали город, разрушая целые районы. Погибли тысячи людей. Семьи неделями прятались в сырых подвалах практически без еды и воды.Жители Мариуполя ищут продукты в разбомбленном районе. Начало апреля (Фото: Максимилиан Кларк / SOPA Images via ZUMA Press Wire)До войны в Мариуполе жили 430 тысяч человек, теперь там примерно четверть этого населения. Советник мэра Петр Андрющенко говорит, что многих насильно отправили в Россию.«“Добровольно” — это когда есть выбор, — сказал он Slidstvo.Info. — Или если бы они уехали в Россию, но могли потом вернуться на подконтрольные Украине территории. Раз выбора у них не было, это принуждение».Подтверждают его слова и сами беженцы. Несколько человек сообщили журналистам, что депортировать мариупольцев начали еще до полной оккупации.Собеседники Slidstvo.Info рассказали, что им пришлось пройти через допросы и так называемую фильтрацию, которая нередко разделяла близких. Прежде чем отправить в Россию, у беженцев брали отпечатки пальцев, искали националистические татуировки и проверяли телефоны.В Россию украинцы приезжали истощенными эмоционально и физически. Их встречали службы спасения, благотворительные организации, а также представители спецслужб, полиции и МЧС. Русская православная церковь тоже не осталась в стороне. Некоторые беженцы посчитали, что их использовали в пророссийской пропаганде.Кому-то из депортированных позже удалось покинуть Россию, однако многие по-прежнему находятся там и не знают, что их ждет.В этом тексте мы не приводим фамилии героев — только имена, в некоторых случаях вымышленные, чтобы защитить их родных, которые находятся в России или на оккупированных территориях.Подвалы МариуполяЖители Мариуполя пережидали атаку на город в подвалах и бомбоубежищах. Некоторые неделями практически не выходили на улицу.«Самое трудное было с водой, ее не было, — рассказала 37-летняя Олена, прятавшаяся с девятилетней дочкой и матерью вместе с другими семьями в подвале местного детсада. — Мы сливали воду из водонагревательных бойлеров, очень ограничивали детей по питью, буквально по половине маленькой бутылочки выдавали».Она рассказала, что из-за обстрелов «детей из подвала не выпускали, они месяц сидели в темноте».Подвал в Мариуполе, служивший бомбоубежищем (Фото: Slidstvo.info)Газа и электричества не было, еду

Но вот сим-карты — нет. Чтобы был доступ к близким».Не дав Олене попрощаться с бабушкой, российские солдаты выстроились в коридор и повели людей к морю.Вира, помогавшая хоронить соседа в парке, выбралась из Мариуполя самостоятельно и добралась на запад Украины.«Мы не знали про гуманитарные коридоры, потому что сидели без связи, — говорит она. — Поэтому сами и поехали. Было страшно. На дороге было так много трупов, что мы завязали детям глаза. Постоянно все громыхало, и дети кричали. Мы читали молитву “Отче наш”, потому что, кроме Бога, помогать нам было некому».«Мне в подвале было комфортнее»Однако у многих в Мариуполе был единственный выход — отправиться на восток. Попав к россиянам, они прошли так называемую фильтрацию — проверку телефонов, личный осмотр на предмет татуировок и допрос о связях с украинской армией или вооруженными группировками.Владислав, актер Мариупольского драматического театра, рассказал, что его забрали вскоре после того, как 16 марта в здание театра попала бомба, убив сотни людей.«Меня тоже раздели, осмотрели колени, локти, ключицы. Потом увидели, что ничего нет [подозрительного], и разрешили одеться. У моего крестника забрали телефон и проверили все переписки, мессенджеры, спрашивали, кто он и с кем переписывается».Владислав до войны (Фото: Slidstvo.info)Такие проверки систематически проводили в так называемых фильтрационных лагерях, которые организовали в нескольких городах ДНР. Беженцы из Мариуполя прошли несколько переполненных центров — крупнейший был в Безыменном, прибрежной деревне на пути к российской границе.Там в ожидании дальнейшего распределения их размещали в школах и общественных центрах.Олена попала в Безыменный. На ее глазах более тысячи человек прошли первый этап фильтрации. Они с родными провели там шесть дней, а потом отправились дальше.«Но вот верите, мне в подвале было комфортнее, потому что там я знала, что может случиться, — говорит она. — А здесь я не знала… куда меня повезут дальше и когда это будет».Им разрешали гулять по городу, но когда она спросила милицию ДНР, могут ли они отправиться в следующий лагерь самостоятельно, ей отказали, сказав, что они участвуют в «организованной эвакуации».Дети в лагере беженцев в Безыменном (Фото: Slidstvo.info)В лагерях беженцы оставляли паспортные данные, отпечатки пальцев и номера телефонов. Их спрашивали, связаны ли их друзья или родственники с армией.Проверки проводили местные следователи, милиция ДНР и российские пограничники — они часто задавали одни и те же вопросы. По словам депортированных украинцев, на границе допрашивали жестче всего.Олена пыталась почистить контакты в телефоне и убрать отовсюду слово «Азов», из-за которого ее могли заподозрить в связях с защитниками Мариуполя.«Мы живем на Азовском море, и у нас вся полностью инфраструктура начинается со

Приходилось искать в разрушенных магазинах и готовить на костре рядом с убежищами. В любой момент мог прилететь снаряд.Еще одна жительница города, Вира, рассказала, что взрыв убил ее соседа и оторвал руку его четырехлетнему сыну. «Отца мы похоронили в парке за домом, — вспоминает она. — Там всех хоронили».Несмотря на яростное сопротивление украинцев, к середине марта российские войска вошли в город. Некоторые жители Мариуполя бежали на подконтрольные Украине территории на западе, однако путь был опасным: россияне не прекращали обстрелы и, как утверждают в украинском правительстве, целились по гражданским машинам и автобусам.Для тех, кто не смог уехать на запад, одним из немногих вариантов покинуть город был пункт эвакуации в торговом центре «ПортCity», откуда оккупанты отправляли людей в Россию.Многие говорят, что решили остаться в убежищах, но их заставили уехать из города.Лина говорит, что некоторые соседи воспользовались гуманитарным коридором, но ее семья не хотела уезжать: «Тем более в Россию. Особенно когда они кидают бомбы». Они с 15-летней дочерью и 82-летней бабушкой решили спрятаться.Двадцать четвертого марта, когда их дом обстреляли и подожгли, они спрятались в курятнике. Тогда они впервые столкнулись с оккупантами.«Мы слышим голоса. А соседка напротив осталась с матерью-инвалидом дома. И кто-то кричит: “Кто в подвалах, выходите! Гранату бросим!” Потом слышим, никто не отвечает — бабах гранатой!»«Естественно, пришлось выходить, сказали, что мы здесь, не бросайте ничего. Они сказали, что нам нужно выходить».Лина говорит, что умоляла солдат пустить ее к матери, которая живет в другом районе Мариуполя. Они отказали, сказав, что район «зачищают». «Мы там все с лица земли сотрем», — угрожали военные.Им с родными пришлось шесть километров идти до автобуса, который доставил их глубже в подконтрольный сепаратистам район — Донецкую Народную Республику (ДНР). По словам Лины, там на домах красовалась буква Z, символ поддержки российского вторжения, а улицы патрулировали бородатые солдаты — она считает, что это чеченцы.Жители Мариуполя у разрушенного здания (Фото: Slidstvo.info)Прятавшаяся в детском саду Олена также вспомнила встречу с чеченцами, которых она сразу узнала по сильному акценту.Они приказали ей и остальным покинуть город, который планировали «зачистить» от украинских солдат. Им обещали, что через несколько дней можно будет вернуться: «Можете даже вещи с собой не брать».Мама Олены просила, чтобы ей дали позаботиться о ее пожилой матери, которая плохо ходила и видела — она осталась одна в квартире неподалеку. Ей не разрешили. Напуганная рассказами о том, что военные стреляют гражданским в ноги за отказ отдать телефон, она не сопротивлялась.«Мы были охвачены таким… ступором», — говорит Олена.Им удалось спрятать сим-карты: «Мы готовы были отдать всё,