Пани порно

Автор: � | 2025-04-15

эротические рассказы и порно пособия. Падший ангел, Пан, Пан Тадеуш, ПанкРатий, Панов, папа, Папа-Сан, Папай, Папаша Горячие вопросы Все вопросы Словари паннония паннонский панно оскар панночка паннус пано панова вера пановать панов михаил панов николай паноптикум

Панов у женщин - 106 порно роликов. Смотреть панов у

Из милости допущенного к телу высокородной дворянки, ясновельможной пани Велимирской, для Вас милостивый сударь, я пани Эльжбета. И впредь, прошу, не забывать это. А ты, почему до сих пор стоишь передо мной, как истукан в одежде? Перестала понимать мои приказы? Я приказала тебе поднять юбки и подставить свой толстый зад пану Мирославу. Безмолвно плача, несчастная Марыська беспрекословно принялась раздеваться. Она была по - женски, невообразимо красива. Даже пани Эльжбета невольно залюбовалась красотой ее гармонично сложенного тела. - Пан Мирослав, не испытывайте мое терпение, приступайте немедленно! – Разозленная тем, что девка, оказалась красивее, и, вне сомнения, женственней ее, пани Эльжбета спешила полюбоваться, на это позорное зрелище, впавшей в немилость служанки. – Возьмите ее в зад! Щедро смочив член ароматическим маслом, пан Мирослав подошел к плачущей от стыда пани Марыське, и подведя к креслу, заставил ее упереться руками в сиденье. Ее полный зад задрался высоко вверх. Раздвинув великолепные ягодицы девушки, шляхтич открыл, сморщенное коричневое пятнышко ее сфинктера. Оно судорожно сокращалось. Наставив в него блестящую головку члена, пан Мирослав начал медленно нажимать, постепенно вводя его в прямую кишку пани Марыси. Шумно дыша, она стояла, опустив вниз стыдливо пылающее лицо. Желая сделать больно Марыське, пани Эльжбета не подозревала, что, до этого момента, во время любовных свиданий, они часто занимались анальным сексом, и прямая кишка девушки уже привыкла к подобным упражнениям. Прижавшись бедрами к ягодицам девушки, пан Мирослав сжал руками ее бока, и охая от блаженства, принялся пылко гонять членом в ее пышном заду. Упираясь руками в подлокотники кресла, страстно постанывая, она двигала навстречу любовнику полным задом. - Ах! Ах! Ах! – Глубоко всаживая член, блаженно восклицал пан Мирослав, упиваясь теснотой ее горячего заднего проходаАнальный секс (Анал), Групповой секс (Групповуха), ДругоеВсе порно рассказы автораВнимание! Если этот рассказ нарушает наши правила: описывает - зоофилию, педофилию, садизм, убийства и т.п. Обязательно сообщите администратору или в комментарии к

Постельная Сцена с Панам Палмер. Роман с Панам в

Разделы сайта PDA Конкурсы Информеры! Книги о сексе Секс-словарь Реклама--> Проститутки Москвы Контакты--> Порно рассказы: Владимир СеверинЗарегистрируйся и получай:деньги за участие в развитии сайта, возможность выиграть до 3000 рублей в конкурсах!Быть с нами - интересно и выгодно! Регистрируйся, не пожалеешь!Период: все | за 30 дней · Показывать: все | без мата 2011-03-08 09:09:21 Алиса забеременела. Я узнал об этом, через шесть месяцев, прошедших с первой нашей встречи. Они были наполнены неземным блаженством, которое я, испытывал любя ее. Алька безумно любит секс, но еще больше обожает меня и мой большущий член, - орудие сладостных пыток ее любвеобильной пещерки. Первое время мы еще как-то пытались предохраняться, но постепенно отказались от презервативов. Они мешали нашему наслаждению. Поэтому, Алька залетела. Подростки (Школьники), Один на всех (Ловелас) 2011-03-08 09:02:53 Я, стал мужчиной благодаря невольной помощи своего папаши, и миссис Джонс, нашей соседки. За свою неутомимость в сексе и огромный член, мой неугомонный папочка, который перетрахал женщин половины нашего Лоусвилля, и, как поговаривают, добрался до жены мэра, получил прозвище «жеребец Смит». Было тем более странно видеть в его компании миссис Джонс, которая за свою недоступность и равнодушие к мужским ухаживаниям, как и мой папочка, имела прозвище «недотрога Джонс». Первый секс (Потеря девственности), Классика секса, Другое 2011-03-08 08:57:24 То, что его работа обещает быть нескучной, подтвердили уже первые часы. Обходя дом, он вспомнил о подвалах и решил в них наведаться, чтобы получить полную картину о состоянии своего несложного хозяйства. Его предшественник не любил утруждать себя излишней работой и оставил после себя массу проблем, которые ему, Михаилу, следовало решить в первую очередь. Надо было осмотреть все трубы, поругаться с жильцами, выбить из них деньги и отремонтировать текущие трубы, чтобы не было утечек воды и пара. Принуждение (Изнасилование), Случайный секс 2011-02-28 18:51:30 Глава 8. Совращение землекопа пана Янека - Ты как следует, сделай свою работу, Яничек, - строго напутствовала сына, пани Смелкова. - Хорошо, я постараюсь мама. Она могла бы не напоминать ему об этом, потому что копать погреб его наняла милая красавица пани Катилина, младшая сестра пани Присциллы Мировецкой. Усердно выкидывая глину, Ян вытирал вспотевший лоб. - О, ты настоящий мужчина Янек, даже взрослый мужчина не сумел выкопать такую глубокую яму. Анальный секс (Анал), Групповой секс (Групповуха), Другое 2011-02-28 18:50:56 Глава 1. Первые впечатления пани Прыськи Господа ее кличут просто Прыськой. Вообще-то ее имя звучит иначе и мелодичнее. У нее очень звучное и благородное имя Присцилла, потому что она была из рода обедневших шляхтичей. Но благородные обитатели замка

Панов у женщин порно HD. Бесплатно онлайн порно с панов

Зофия Мельник

FEMDOM, BDSM, SPANKING. ЛЕТО У ТЕТКИ ФЕЛИСИИ

Пролог.

Марек заснул, когда такси подъезжало к Картузам, а проснулся уже в сумерках, от того, что автомобиль трясло на плохой дороге. За пыльным стеклом проплывали темные сосновые стволы. Свет фар осветил покрашенный зеленой краской забор. А за забором Марек не столько увидел, сколько угадал знакомый силуэт большого дачного дома.

— Я верно пана привез? – спросил Марека водитель, оглядываясь на заднее сиденье. – Это тот самый дом?

— Да, это дом пани Фелисии, — ответил Марек, — мы приехали.

В саду трещали цикады. Марек и пани Фелисия сидели в гостиной за накрытым белой скатертью столом и пили чай из самовара. На столе горела керосиновая лампа. Свет лампы был неярок, и в углах гостиной лежали глубокие тени. Угадывался сервант с фаянсом, широкий диван накрытый пледом и ближе к окну, у стены — высокая конторка с узкой наклонной столешницей. Тетка сидела рядом Мареком и пила чай из блюдца. Пани Фелисии было немногим за тридцать. Это была высокая статная женщина с полными бердами и пышной грудью. У тетки было миловидное округлое лицо. Длинные темно—русые волосы собраны в конский хвост. Из—под челки, которую тетка то и дело отводила рукой, на Марека глядели веселые карие глаза, в которых отражался огонь керосиновый лампы.

— Как вырос, как похорошел, — повторяла Фелисия и улыбалась юноше, и ерошила ему волосы рукой.

Марек пил чай, обжигаясь. Горничная Грася в скромном темном платье по щиколотку и белом фартуке с кружевной отделкой поставила на стол вазочку с вареньем и блюдо с пирожками. Грася была высокая и худая, с задумчивыми зелеными глазами и русой косой по пояс.

Напившись чая, тетка принялась читать письмо от старшей сестры Марека Ксении. Весь прошедший год юноша жил у пани Ксении в Торуни. Родители Марека уехали работать по контракту в Австралию на несколько лет. Это была высокооплачиваемая престижная работа. Отказаться от этой работы они не хотели, а взять Марека с собой не могли.

Нахмурив лоб, тетка дочитала письмо и взглянула на Марека без улыбки.

— Ксения пишет, что ты плохо учишься, — сказала пани Фелисия. – Что аттестат за этот год ты не получил. Не смог сдать физику, литературу и историю. Это скверно!... Еще Ксения пишет, что тебя нужно пороть каждый день…

Марек покраснел и уставился в чашку с чаем. Грася тихо засмеялась. Пани Фелисия покачала головой и отложила в сторону письмо.

— Ах, Марек, Марек! Ты уже умный мальчик, просто ленишься, — сказала тетка. — Мне придется найти учителей, чтобы за лето тебя подтянули… Да, и вот, что еще. Если захочешь, осенью можешь не возвращаться к Торунь к сестре. Будешь жить у нас. Дом здесь большой, а на лето я поселю тебя во флигеле.

— Спасибо, тетя Фелисия, — поблагодарил Марек.

Юноша уже гостил у тетки не то два, не то три года назад. Марек помнил эту большую дачу и сосновый бор, и озеро неподалеку. Здесь же, в дачном поселке жила одна панночка, с которой Марек дружил и в которую он был тайно влюблен. Звали эту девочку Катаржина.

— У тебя сейчас сложный возраст, — вздохнула тетка и с грустью взглянула на Марека сквозь упавшую на глаза челку. — Пани Ксения пишет, что ты совершенно не умеешь себя вести… Марек, не жди, что я стану закрывать глаза на твои дурные поступки! Для твоей же пользы, я буду строга с тобой. Ты меня понимаешь, Марек?

— Да, тетя Фелисия, — сказал юноша, не поднимая глаз.

— Чтобы не случилось, я всегда буду тебя любить, — продолжала пани Фелисия. – Никогда об этом не забывай. И постарайся не обижаться, если мне придется тебя наказывать.

— Хорошо, пани Фелисия.

— Ну и славно! Теперь поцелуй свою любимую тетю и отправляйся спать.

 

Глава первая.

Марек проснулся рано утром от солнечного света и птичьих криков. Во сне Марек видел красивое печальное лицо тетки Фелисии в полутьме гостиной. Ее обнаженные полные руки. Потом юноше приснилась голая Грася. У горничной были маленькие груди и длинные худые ноги. Грася ходила по саду, задумчиво улыбалась и срезала березовые прутья… Пока Марек спал, его пенис поднялся и отвердел. Юноша зевнул и, откинув одеяло, не торопясь, принялся теребить пенис рукой. Последний год Марек занимался рукоблудием каждое утро.

Скрипнула дверь, и во флигель за какой—то надобностью заглянула тетка. Смеющиеся карие глаза пани Фелисии быстро обежали комнату. Марека бросило в жар от стыда, он укрылся одеялом и отвернулся к окну. Марек надеялся, тетка сделает вид, что ничего не заметила и уйдет. Но всё вышло не так. Пани Фелисия быстро прошла через комнатку и, нагнувшись над кроватью, схватила Марека за мочку уха.

— А ну—ка, гадкий мальчишка, пойдем со мной!

Тетка больно выкрутила Мареку ухо. Поддергивая пижамные штаны, Марек выбрался из кровати и босой по прохладному дощатому полу засеменил вслед за пани Фелисией. Через темный коридорчик они прошли в гостиную. Там было светло от солнечного света. Вкусно пахло молотым кофе. Долговязая Грася стояла у стола с кофейником в руке, а за столом сидела Катаржина. Тонкая и красивая, как картинка, с яркими голубыми глазами и рассыпанными по плечам вьющимися волосами цвета зрелой пшеницы. Вторая горничная Алиша протирала с серванта пыль.

— Вот, полюбуйся на нашего гостя! – сказала тетка, не отпуская уха Марека. – Расскажи пани Катаржине, что ты делал в кровати?

Юноша стоял посреди гостиной в пижамных штанах, от стыда красный, как рак и смотрел в пол.

— Ну, тогда я скажу. Мой дорогой любимый племянник, Марек, занимался рукоблудием!

В гостиной стало тихо. Было слышно, как в оконное стекло бьется муха. Марек бросил быстрый взгляд на пани Фелисию, и понял, что тетка не на шутку на него рассердилась. Её пухлые губы были обиженно поджаты, брови нахмурены, глаза гневно горели.

— Ступайте к конторке! — велела пани Фелисия, — А ты, Грася, будь добра, принеси ремень.

Сперва Марек хотел сказать тетке, что он уже взрослый и его нельзя наказывать. Молодой человек хотел закричать, что если пани Фелисия хоть пальцем его тронет, то он тут же, немедля уедет из ее дома. Потом Марек подумал, что именно так, на его месте поступил бы мальчишка. Юноша решил, что будет лучше молча вынести наказание, сохраняя достоинство. На деревянных ногах Марек подошел к, стоящей возле окна, конторке. Тетка легко толкнула юношу в затылок, и он покорно лег животом на узкую столешницу.

— Доброе утро, Марек, — поздоровалась с юношей пани Катаржина, — а я давно тебя не видела. Как ты освободишься, мы обязательно обо всем поболтаем.

Марек взглянул на Катаржину и увидел, что у панночки смеются глаза, а пшеничные волосы горят в утреннем свете. Катаржина находила ситуацию с наказанием юноши немного пикантной и забавной. А Мареку было стыдно и хотелось провалиться сквозь землю, и еще юноша боялся разреветься.

Горничная сняла с гвоздя на стене широкий потертый ремень и принесла тетке. Пани Фелисия сдернула с Марека пижамные штаны и спустила их до колен. Юноша услышал, как тихо засмеялась пани Катаржина. В эту минуту Марек словно увидел себя со стороны. Вот он лежит животом на конторке, а пижамные штаны сползли с колен и упали на пол, прикрыв босые ступни. Тетка Фелисия, пани Катаржина и обе горничные смотрят на его голые бледные ягодицы.

Тетка задрала пижамную рубашку Марека на плечи, и приняла у горничной ремень. Грася обошла конторку и крепко взяла юношу за руки.

— На первый раз, я думаю, будет довольно десяти ударов, — сказала тетка и не сильно хлопнула крепкой ладонью по худой мальчишеской заднице.

Марек вздрогнул всем телом. Он лежал животом на узкой наклонной столешнице и смотрел за окно. Возле веранды, в палисаднике росли кусты сирени, и солнечный свет горел на их листве.

Пани Фелисия вздохнула. Поджав губы, она размахнулась и хлестнула юношу широким кожаным ремнем по обнаженным ягодицам. Марек дернулся на конторке, но горничная крепко держала его за запястья. Удар ремня обжигал, потом боль понемногу гасла.

— Раз, — сказала пани Фелисия.

Она отвела руку с ремнем назад, помедлила немного и стегнула второй раз.

— Два… Не смейте в моем доме заниматься рукоблудием! Это гадко! – сказала тетка и хлестнула Марека в третий раз.

Ягодицы обожгло так, что юноша коротко вскрикнул и снова дернулся, и снова Грася удержала его за руки.

— Три!... Четыре!... Пять!

Отсчитав пять ударов, тетка взяла Марека за подбородок и заглянула ему в лицо.

— И хорошенько запомните, – сказала пани Фелисия, смотря в глаза молодому человеку, — каждое утро я буду приходить во флигель, и если вы снова станете по—свински себя вести… В другой раз вам достанется розгами! Вы должен раз и навсегда избавиться от этой дурной привычки.

— Да, тетя Фелисия.

Пани Фелисия кивнула Мареку и погладила ладонью его по щеке…

То ли тетка стала хлестать больнее, то ли ягодицы юноши сделались чувствительны от ударов ремня, но терпеть наказание молча, у Марека не было сил. Молодой человек ерзал животом по конторке и не мог сдержать криков. Горничная Алиша стояла с метелкой от пыли возле серванта и, не отрываясь, следила за наказанием. Алиша была невысокая, крепко сбитая девица. У неё было широкое невыразительное лицо, маленькие яркие губки и черные узкие глаза.

— Шесть!... Семь!... Восемь!... Девять!... Десять! — считала пани Фелисия.

Грася отпустила руки Марека. Юноша нагнулся и натянул пижамные штаны. Его исхлестанные ремнем ягодицы горели огнем.

— И все—таки телесные наказания это какое—то средневековье! – сказала Катаржина, отодвигая в сторону чашку с недопитым кофе, — в наш просвещенный век это выглядит так… Так вульгарно, если угодно!

— Может ты и права, моя дорогая, — вздохнула пани Фелисия, — только что же прикажите делать с этими несносными молодыми людьми!

Тетка отдала горничной ремень.

— Марек, переоденьтесь к завтраку, мы вас ждем. И извольте поблагодарить меня за порку.

И пани Фелисия протянула юноши ручку для поцелуя. Марек взглянул тетке в лицо. Пани Фелисия грустно ему улыбнулась и поправила упавшую на глаза непослушную челку.

— Спасибо за порку, пани Фелисия — пробормотал Марек и поцеловал тетке руку.

 

 

Глава вторая.

Дача пани Фелисии стояла на холме в сосновом бору. Марек помнил, что неподалеку от дачи было озеро. Выйдя за ограду, он пошел по усыпанной сосновой хвоей тропинке. Юноша не ошибся, вскоре тропинка привела его на берег озера. Марек хотел искупаться, но где—то неподалеку услышал плеск воды и девичий смех. Молодой человек пролез через кусты и увидел, что на мелководье купаются голышом две девицы, его ровесницы. Солнце стояло в зените, вода в озере сверкала. Из—за кустов юноша видел коричневые от загара бедра девушек, их белые ягодицы и груди. У черненькой, груди были крупные словно у взрослой женщины, а у другой, рыжей, грудей и вовсе не было. Девицы плескались в воде, хохотали и визжали. Марек заметил на белой круглой попке рыжей девицы следы от недавней порки прутьями. Это наблюдение почему—то взволновало Марека. Внизу живота разлилось тепло. Сладко заныло в паху… Плескаясь водой и хохоча, девицы отбежали по мелководью в сторону. Теперь Марек не видел их сквозь кусты. Рядом на берегу лежала поваленная непогодой берёза. Ствол старого дерева одним концом уходил в воду. Держась за ветки, Марек пошел по березовому стволу. Смех девиц звенел ближе и ближе. Наконец, спустившись к воде, юноша выглянул из—за кустов и увидел их совсем рядом. Марек даже дышать перестал от волнения. Черненькая, с большой грудью, искала что—то на речном дне. Панночка стояла к Мареку спиной, нагнувшись к самой воде. Между ее белых, не тронутых загаром, ягодиц вились короткие и густые черные волосы. Сам не свой от сладкой дрожи, Марек сделал еще шаг по наклонному скользкому бревну. Ноги юноши соскользнули с березы, и он с испуганным криком и плеском упал в озеро…

Был жаркий июльский полдень. Пани Фелисия сидела в беседке, в тени яблоневых деревьев и обмахивалась веером. Тетка слушала, как панночки жалуются на Марека. Вернее говорила черненькая высокая девица. Её звали Людмила. Там на берегу озера Людмила наградила Марека двумя звонкими оплеухами. У юноши до сих пор горели щеки. Подруга Людмилы Иренка стояла рядом и молчала. Иренка была худенькая, ростом на полголовы ниже Марека. Рыжие вьющиеся волосы девушки, мокрые после купания, лежали на ее плечах. У Иренки был маленький вздернутый нос, капризные пухлые губки и острый подбородок. Орехового цвета глаза девицы все время бегали по сторонам. Понурив голову, Марек стоял подле тетки, и с его мокрой одежды на дощатый пол беседки капала вода.

— За это маленьких наказывают, — сказала тетка, выслушав Людмилу. — Грася, будь добра, нарви в огороде крапивы. Да рви молодую, она больнее жжется.

— Сейчас, пани Фелисия, — сказала горничная и, натянув на руки перчатки, принялась рвать крапиву, которая росла подле забора.

Грася не трогала старую высокую крапиву, а рвала молодую с яркими сочными зелеными листьями.

— Ах, Марек, Марек! — вздохнула пани Фелисия.

Тетка поднялась с кресла и, опустив руку Мареку на плечо, повела его прочь из беседки в угол сада. Там между двух старых яблонь старая широкая и длинная скамья.

— Стыдно подглядывать за девицами, — выговаривала Мареку тетка, и юноша чувствовал, что у него горят уши. — Ты же уже взрослый, а ведешь себя, как ребенок. Вот, мне и придется поступить с тобой, как с ребенком. Выпорю тебя крапивой… Ну, чего ты ждешь? Ложись на лавку.

Марек видел, что тетке жаль наказывать его второй раз за день. Но по—другому поступить пани Фелисия не могла. Еще Марек понимал, что сам виноват. Юноша не стал спорить и просить тетку, чтобы не наказывала его. А еще он подумал, что, крапиву, наверное, будет легче вытерпеть, чем ремень.

Панночки подошли и встали рядом со скамьей. Марек старался не смотреть на Людмилу и Иренку. Юноша расстегнул пояс, спустил до колен штаны и быстро лег на лавку ничком.

— И кальсоны снимай, — напомнила ему тетка.

Марек услышал, как панночки захихикали. Неловкими дрожащими руками молодой человек стащил кальсоны с ягодиц. На худой бледной заднице Марека еще были видны следы от утренней порки.

— Бедный мальчик, — сказала пани Фелисия и погладила Марека по голове, — опять тебе достанется.

Юноша ничего не ответил, только дернул головой.

— Вот крапива, — подходя, сказала Грася.

Горничная протянула тетке перчатки и пук крапивы. Она подошла к лавке и села Мареку на спину, чтобы юноша не смог сбежать во время порки.

— Будешь просить у девочек прощения, — сказала тетка строгим голосом.

Марек повернул голову и увидел пани Фелисию, стоящую возле лавки с пуком крапивы в руке. Тетка была в синем сарафане в крупный белый горох. Сарафан прикрывал ей колени, и юноши были видны гладкие полные икры тетки и ее крепкие щиколотки. Сквозь ветки яблони на пани Фелисию лился белый полуденный свет. Нахмурив брови и обиженно поджав губы, тетка невысоко взмахнула рукой и стегнула Марека крапивой по ягодицам. Юноша охнул. Тетка стегнула его еще раз и еще. Крапива жгла все больнее. Марек вертелся на скамейке, вихлял худой задницей, стараясь уклониться от жгучих поцелуев крапивы. А тетка, не торопясь, его хлестала.

Девицы стали о чем—то шептаться, потом Иренка звонко, в голос рассмеялась. В эту минуту Марек ее ненавидел.

— Проси прощения! – напомнила юноше пани Фелисия.

Одной рукой Грася схватила Марека за волосы на макушке и заставила поднять голову кверху. Марек увидел стоящих у лавки девиц. Панночки наблюдали за наказанием с интересом и азартом. Черные густые брови Людмилы были изумленно подняты, она взволнованно дышала и кусала себя за нижнюю губу. А Иренка глядела на Марека, склонив голову на бок, с насмешливой улыбкой.

— Простите меня, — прошептал Марек, — простите, что подглядывал… Я никогда больше не буду…

Его голос дрожал и пресекался. Ягодицы юноши покрылась лиловыми волдырями от ожогов крапивы. Только не заплачь, твердил про себя Марек, не смей плакать! Пускай они не увидят, как ты плачешь!

Тетка хлестала юношу крапивой по ляжкам, спине и под коленками. Марек мычал и ерзал животом по лавке, но так и не заплакал…

Вечером юноша лежал во флигеле на кровати под тонкой простыней. Марек старался не расчесывать волдыри. Ягодицы, ноги и спина горели огнем. Мука продолжалась уже несколько часов.

Марек забылся беспокойным сном и не услышал, как во флигель вошла пани Фелисия. Тетка стояла возле его кровати с маленькой баночкой в руках. Марек лежал на животе, под тонкой простыней, совершенно голый, потому что прикосновения одежды к обожженным местам были весьма болезненны.

Пани Фелисия откинула с юноши простыню.

— Чешется, наверное, сил нет? – спросила она Марека с улыбкой.

— Чешется и жжется, — пожаловался юноша.

— Ну, я думаю, ты уже достаточно наказан, — сказала пани Фелисия.

Тетка открыла баночку и положила крышку на стоящую возле кровати тумбочку. Женщина присела на кушетку и стала легкими касаниями наносить мазь на горящие ягодицы Марека. Потом пани Фелисия зачерпнула еще немного пахучей мази и обработала поясницу юноши и его ляжки. Боль и жжение понемногу стали уходить.

— Спасибо, спасибо вам большое, — сказал Марек и расплакался.

. эротические рассказы и порно пособия. Падший ангел, Пан, Пан Тадеуш, ПанкРатий, Панов, папа, Папа-Сан, Папай, Папаша Горячие вопросы Все вопросы Словари паннония паннонский панно оскар панночка паннус пано панова вера пановать панов михаил панов николай паноптикум

Панов у женщин порно видео. Смотреть панов у женщин онлайн

Пани вся паршивая, Пани надо мыть.

В ванну с белой пеною, Пани положить.

Распустить ей волосы и намылить грудь.

Пани это нравится, улыбнулась чуть.

Пани из Саратова, шлепнулась в беду.

Милую чумазую я к себе виду.

Дождь застал хорошую, рядом был овраг.

Пани туда съехала, я не знаю как.

Грязь там и болотина, вот была беда.

И домой Паненку я привел тогда.

Раздевайся милая, что уж тут теперь.

Видел я что есть у вас, ты уж мне поверь.

И одежду чистую я тебе найду.

Мыло есть душистое, дай ка помогу.

Пани была с юмором, не чета другим.

Пани ты красивая, так что нету сил.

Я помог Паненки, спинку ей потер.

И меж ног ложбинку, я ладошкой тер.

Пани это нравится, любит целовать.

Пани из Саратова я увлек в кровать.

Ох она затейница, милая моя.

Как в рубашке светится, как же хороша.

Лишь мужское есть моё, ты в нём без белья.

Пани ты красавица, милая моя.

Грудки ох стоячие, весело глядит.

Попочка подтянута, ножки просто шик.

Пани моя милая, как ты хороша.

Пани из Саратова, девочка моя.

Мила пан порно сливы. Подборка мила пан видео

Вскоре для Марека нашелся и второй педагог - учительница литературы пани Божена, элегантная маленькая женщина неоределенного возраста - от тридцати до сорока лет. На уроки она одевала узкое черное платье и черную же маленькую шляпку с вуалью, закрывающей верхнюю половину лица. Ансабль завершали черные блестящие туфельки.

Придя на первый урок, пани Божена поздоровалась с юношей и протянула ему руку для поцелуя. Этот ритуал повторялся каждый урок. Пани Божена входила в класс, а Марек должен был встать и, склонившись, приложиться пане Божене к ручке...

Звонко цокая каблучками, учительница обошла класс, полюбовалась зеленым плющом на окне, осмотрела грифельную доску. Небрежно взглянув на козлы для порки и чан с розгами, женщина покачала головой и сказала юноше:

— Обойдемся без этих примитивных средневековых орудий, У меня с паном Казимиром совершенно разные педагогические подходы.

С педагогическим подходом пани Божены Мареку пришлось познакомится уже в конце первого урока. Все шло хорошо, пани Божена понравилась юноше. Красивая, стройная, остроумная, много шутит и сама смеется на своими шутками.

Проходя мимо Марека, пани Божена ерошила ему волосы, гладила по голове. Юноша смотрел за окно, любовался точеной фигуркой учительницы, ее ногами, грудью, изящным задиком и совершенно не слушал, что она говорит.

Внезапно учительница остановилась и резко спросила юношу:

— О чем это я сейчас говорила?

Марек растерялся и не знал, что ответить.

— Будьте так любезны, юноша, повторить мою последнюю фразу! - голос пани Божены приобрел стальную твердость, - Ну же?

Марек молчал. Пани Божена невесело улыбнулась и покачала головой.

— Ну, тогда, назовите мне трех польских поэтов 19 века?

Марек не смог назвать ни одного.

— Моё терпение вовсе не безгранично, молодой человек, – сказала на это пани Божена. – Поверь, я очень хорошо умею воспитывать в учениках внимательность и отучать их витать в облаках.

Учительница вынула из стоящей на подоконнике дамской сумочке большую деревянную щетку, овальную, с удобной длинной ручкой и плоской обратной поверхностью.

— Это мой любимый педагогический инструмент, моя верная помощница. – сказала пани Божена Мареку, – С ней хорошо знакомы многие поколения невнимательных и ленивых учеников и учениц. Сейчас настала пора познакомиться с ней и вам, молодой человек. Встаньте сбоку от парты!

Марек поднялся. Щеткой его не наказывали ни разу, и юноша подумал, что это, конечно, не так больно, как розгами.

— Спустите штанишки. И трусики - тоже… Невнимательных мальчишек наказывают только по голой попке. Девчонок, впрочем, тоже... Полагаю, вам уже стыдно? – пани Божена была серьезна и сурова, но глаза ее смеялись.

Мареку было стыдно, стыдно вдвойне. Каждый раз, раздеваясь для порки в присутствии женщин, он испытывал жгучий стыд. Но самое страшное было то, что от стыда у него предательски напрягался пенис и юноша ничего не мог с этим поделать и не всегда мог скрыть свое возбуждение от присутствующих.

Вот и сейчас пани Божена заметила юношескую проблему и, пытаясь успокоить Марека, сказала:

- Ничего, ничего, это бывает со многими. Скоро пройдет...

Лучше бы она этого не говорила! Теперь Марек точно знал, что женщина видит его приподнятый пенис, а тот, словно назло, поднялся еще сильнее и встал торчком.

"Скоро пройдет... Знаю, что пройдет, а сейчас-то как быть?" - думал юноша, стоя со спущенными на щиколотки штанами, красный, как рак.

— Лягте на парту. Руками возьмитесь за край и держитесь крепко-крепко. Если вы оторвете руки и попытаетесь прикрыться, я начну наказание сначала.

— Да, пани Божена, – послушно сказал Марек.

Пани Божена погладила его по голове и сказала бархатным голоском, в котором явно проглядывала ирония:

- Какой хороший, послушный мальчик... А уж каким он станет после порки...

Юноша лежал животом на парте, крепко схватившись руками за ее край и ждал удара. Пани Божена не спешила, рассматривая что-то.

- Расставьте-ка ноги пошире! - велела она. - И впредь извольте на моих уроках не отвлекаться на посторонние предметы и думать только о теме урока.

— Да, пани Божена. - Марек был согласен на все, лишь бы наказание поскорее кончилось.

Учительница задрала юноше низ рубашки и погладила его худой мальчишеский зад. Потом слегка похлопала ягодицы гладкой стороной щетки. В ожидании порки юноша испуганно и часто дышал.

— Ну, будет, будет, – успокоила его пани Божена, – может быть, будет не так уж и больно.

Невысоко взмахнув рукой, женщина звучно шлепнула Марека расческой по голой коже. Боль была совсем не такая как от розги. Скорее это было похоже на ожог. Марек подумал, что пани Божена права и он легко вытерпит эту порку. После пана Казимира его такой не напугаешь!

Увы, скоро стало ясно, как он ошибался! Пани Божена звонко шлепала юношу то по одной, то по другой половинке его многострадальной попки. Это было очень больно! Каждый новый удар обжигал все сильнее и сильнее, попа просто горела огнем! Марек, лежа лицом на парте, вначале глухо мычал, виляя задом, потом начал стонать.

— Не смейте отвлекаться! – говорила все тем же ласковым, бархатным голоском женщина, – На уроках ловите каждое мое слово!

Еще после нескольких шлепков Марек не выдержал и попытался подняться. Терпеть уже не было сил! Рука пани Божены, вдруг ставшая твердой и сильной, легла ему на затылок и прижала к парте.

- Будьте мужчиной, в конце концов! Стыдитесь, вы не можете вытерпеть не такой уж сильной порки! Да я девочек наказываю сильнее!

"Бедные девочки!" - подумал Марек и, несмотря на боль и стыдную позу, в голове у него стали мелькать соблазнительные картины множества девичьих попок, вишневых от порки. Впрочем, пани Божена на дала ему долго наслаждаться этой картиной. Словно читая мысли, учительница стала часто и сильно, сильнее, чем раньше, шлепать юношу по раскаленной, зудящей коже.

— Простите! Простите, пани Божена! Пощадите! – завопил у Марека.

- Вас еще рано щадить, молодой человек! - отвечала ему безжалостная учительница, ни на секунду не прерывая шлепков. - Урок не усвоен, вас надо пороть еще и еще.

Наказание превратилось в сущую муку. Терпеть Марек уже не мог. Юношу казалось, что с его задницы совсем содрали кожу, каждый новый шлепок стал пыткой, от обжигающей боли на глаза наворачивались слезы. Мареку показалось, что еще несколько ударов и он потеряет контроль над собой и обмочится. Пан Казимир порол сильно, но не часто, он делал интервалы межлу ударами... А тут сплошной поток огня и боли!

Юноша зарыдал в голос:

— Пани Божена, миленькая, умоляю! Ну, пожалуйста, довольно уже! Ну, пожалуйста, сжальтесь! Я больше никогда-никогда не буду!

Услышав рыдания молодого человека, пани Божена остановила уже занесенную щетку и обойдя парту, заглянула в лицо Марека.

— Неужели так больно? – спросила она участливо и удивленно.

Марек, не в силах сказать ни слова из-за рыданий, мог только кивать головой. Наконец, он сбивчиво произнес:

— Простите, пани Божена! Я больше никогда-никогда...

— Экий вы... чувствительный, – пристыдила его учительница, - нельзя же так! Наказание надо довести до конца!

Марек в ужасе замер. Дав ему немного прийти в себя, пани Божена шлепнула его ещё несколько раз щеткой по ляжкам, целясь по внутренней поверхности расставленных ног. Несильные удары оказались самыми болезненными - нежную кожу обожгло пламенем. Марек опять начал плакать.

Потом шлепки прекратились. Марек лежал животом на парте и тихо всхлипывал. Он было подумал уже, что наказание кончилось, но на его горячие, словно угли, ягодицы вдруг легла прохладная маленькая женская ладонь. Марек обмер, потому что это было несказанно приятно… Внизу живота стало горячо и сладко заныло, пенис начал подниматься и твердеть.

И тут пани Божена крепко сжала руку и впилась ноготками в попку Марека. Юноша закричал от неожиданности, от боли и обиды! Марек чувствовал, как ногти царапают кожу на ягодицах. Он закричал. Пани Божена убрала руку, и несколько раз сильно шлепнула Марека по и без того нестерпимо болевшей коже.

Задумчиво поглаживая рукой щетку, учительница отошла к окну.

— А пани Фелиция говорила, что порет вас часто... Вы же совершенно не умеете терпеть! Ну, ничего, я буду пороть вас часто и вы привыкнете. - говорила пани Божена, поправляя шляпку. - Нам, однако, пора вернуться к уроку. Приведите себя в порядок и садитесь за парту. Впрочем, если угодно, остаток урока можете стоять… Если дело совсем плохо, можете и штаны не одевать. За свою педагогическую практику я видела столько мальчишек со спущенными штанами, что удивить меня чем-то новым трудно. Пошевеливайтесь, нам надо продолжать...

Юноша вытер слезы, кривясь от боли, подтянул штаны, заправил рубашку, застегнулся, сел на скамью и тут же подскочил на ноги.

- Я, пожалуй, постою...

Урок продолжался.

- Среди польских поэтов 19 века выделяются Мицкевич, Словацкий и Красинский, которые писали в стиле романтизма, – говорила пани Божена ровным лекторским голосом, и зеленый солнечный свет падал на ее точеный профиль.

почему поляки обращаются друг к другу «пан» и «пани»?

Меня ведёте, моя незнакомка? – вдохновенно спросил Антон, включаясь в новую ролевую игру.— Сейчас. Где-то здесь, - пробормотала я, глядя в навигатор планшета – Здесь должен быть подвальчик...Я как могла, корчила из себя таинственную волшебницу, но на самом деле волновалась, изрядно трусила и уже малодушно подумывала о том, чтобы прекратить свои безумные действия. Но всё в общем-то, складывалось так, как я и задумала. Всю информацию я нашла в Интернете, и она совпадала с действительностью, никаких неожиданностей. Несколько ступенек вниз. Я взялась рукой за медную ручку и постучала. Вверху открылось маленькое окошко.— Цох цещь, пани? – поинтересовался мужской баритон.— Здэ е красно мисто, - ответила я заранее выученную фразу.Муж смотрел на меня выпученными от удивления глазами. Дверь открылась, и нас встретил средних лет тощий мужчина в какой-то ливрее.— Три ста двадцать корун за годину, - напомнил он мне.— Ано, дики, - согласилась я, протягивая деньги.— Зэптейте се – провозгласил мужчина, - указывая рукой.Уходя по полутёмному коридору, мы услышали, что в Эротические и порно XXX рассказы на 3iks

Панно что это такое: суть панно, виды, история в

На Азбу. Что касается общественных дел, пан Богуш тебе все расскажет. Ради бога, следите за всем, что делается со стороны Валахии: говорят, быть оттуда грозе. Поручая твоему сердцу и твоим стараниям пани Боскую, остаюсь…» и т. д. Во время чтения письма пани Боская продолжала плакать, а Зося ей вторила, вознесши к небу свои голубые глаза. Между тем, прежде чем пан Михал кончил читать, вбежала Бася, одетая уже в женское платье, и, увидав, что дамы в слезах, стала заботливо расспрашивать их, в чем дело. Пан Михал еще раз прочел ей письмо гетмана, а она внимательно выслушала его и стала горячо поддерживать просьбы гетмана и пани Боской. — Золотое сердце у пана гетмана, — воскликнула она, обнимая мужа, — но и мы постараемся быть не хуже его! Правда, Михалок? Пани Боская погостит у нас до возвращения мужа, а ты его месяца через три освободишь из Крыма. Через три или через два, правда? — Завтра, через час! — ответил он, передразнивая ее. Тут он обратился к пани Боской: — Видите, как жена моя скора на решения! — Да благословит ее Бог за это! — сказала пани Боская. — Зося, поцелуй ручки пани полковницы. Но пани полковница и не думала давать целовать свои руки, а просто еще раз расцеловалась с Зосей, — они сразу понравились друг другу. — На совет, мосци-панове! — кричала она. — На совет! Скорее! — Скорей — голова загорелась! — пробормотал Заглоба. А Бася встряхнула своими светлыми волосами: — Не у меня голова горит, а у этих дам сердца горят от скорби! — Никто не противится твоим добрым намерениям, — сказал Володыевский, — но сначала нужно от пани Боской узнать все подробно. — Зося, говори все, как было, я не могу от слез… Зося опустила глаза в землю, и они совсем накрылись длинными ресницами, потом зарделась, как вишня; она не знала, с чего начать, и стояла смущенная, что ей приходится говорить перед таким многочисленным обществом. Но пани Володыевская пришла ей на помощь. — Зоська, когда Боского взяли в плен? — Пять лет тому назад, в шестьдесят седьмом году, — ответила тоненьким голоском Зося, не поднимая своих длинных ресниц. И потом заговорила, почти не переводя дыхания: — В то время не слышно было о набегах; полк папаши стоял под Паневцами. Папаша с паном Булаевским наблюдали за челядью, которая на лугах стерегла стада, а тут пришли татары с валахской стороны и взяли и папашу, и пана Булаевского, но пан Булаевский уже два. эротические рассказы и порно пособия. Падший ангел, Пан, Пан Тадеуш, ПанкРатий, Панов, папа, Папа-Сан, Папай, Папаша

Пан герман анабэль и пан герман януш - ExPornToons

Разделы сайта PDA Конкурсы Информеры! Книги о сексе Секс-словарь Реклама--> Проститутки Москвы Контакты--> Мы с тобою, не были здесь и ничего не видели, хотя я не вижу ничего зазорного в том, чтобы поучиться искусству любви у своей старшей сестры. Многое, из того, что происходило затем, между влюбляющейся парочкой, даже много повидавшей в своей жизни пани Ядвиге, оказалось внове. Поставив пани Эльжбету на голову, держа ее за торчащие кверху разведенные ноги, приседая между ними, пан Мирек глубоко вбивал член в поднятую навстречу широко открытую скважину. - Ах, как это необычно! Вот этот способ, я непременно испытаю на себе, - пробормотала пани Ядвига. – Он, вероятно, пронзает ее влагалище до самого дна, пробиваясь в ее матку. Как это, наверное, чудесно! - Ты когда ни будь, спала с молодыми людьми? – неожиданно обратилась к Прыське паненка. Прыська малиново, зарделась. - Я, сохраняю целомудрие для будущего мужа милостивая пани, - несколько высокомерно ответила девушка. - Ну, и глупышка! Пан Мирослав все равно задерет твои юбки и лишит тебя невинности. - Я стараюсь не попасться ему на глаза, пани. Пан Мирослав такой неисправимый юбочник. Он спит даже с прислугой. Пани Ядвига усмехнулась. - В этом нет ничего нового. *** - Марыська! Где ты пропадаешь негодница! Немедленно явись ко мне! – Неожиданно вскрикнула пани Эльжбета. - Что, Вам угодно ясновельможная пани? – Побледнев и дрожа от страха, девушка стремительно прибежала к ней. - Мне, известно, что, вопреки моему запрету, прикасаться к здешним девушкам, Вы пан Мирек, часто пользуешься нежностями этой толстозадой служанки. Чтобы ей это впредь было неповадно, в наказание за прелюбодеяния, я приказываю тебе овладеть ею прямо перед моими глазами и не куда-нибудь, а прямо в ее толстый зад. - Но, милая Эльжбета... зачем же нам издеваться над бедной девушкой? Во всем виновен я. Наказывай меня. - Вы, забываетесь пан Ясновецкий. Для Вас, бедного шляхтича

Секс панов порно смотреть онлайн. Все порно ролики с секс панов

26 июня, Марек

Непонятно мне что-то... Только я собрался погулять - является пани Божена. Я прямо испугался - неужели я про урок забыл? И, получается, домашнее задание не сделал? Ой, достанется мне! Опять завтра стоя кушать! После щетки этой проклятой точно сидеть не смогу!

Обошлось, однако. Пани Божена мне говорит, чтобы я, значит, никуда не уходил, а сама к тетке в комнату. Потом обе выходят, тетка в новое платье нарядилась, и мне говорят - пойдем. Куда? Зачем? Не нравится мне это, ох, не нравится.

На улице жара, полдень, солнце печет. Идем по поселку, они впереди, а я сзади плетусь, на теток смотрю. Пани Божена, как всегда, в черном. Платье длинное, до щиколоток. Как ей не жарко? Хотя, вон, зонтиком прикрывается. Моя тетка - в белом. Платье в горошек, ниже колен.

Как вышли на дорогу, ветер разгулялся, так и норовит тетке юбку поднять. Раз она не успела, видно, подол придержать, он задрался, аж все видно. Чулочки такие... Тонкие. А панталон выше нет! Голая задница! Голая! И полоски поперек... Точь такие, как у меня, когда я на следующий день свой зад в зеркале рассматриваю! Да нет, не может быть! Кто может мою тетку пороть? Глупости! Посидела на стуле неудачно или еще что...

И тут я вспомнил, как пан Казимир ее два раза с урока в коридор выводил. И разговаривал с ней строго так, будто со школьницей. Слов-то я сквозь дверь не разобрал, но тон был, будто со мной говорит. Вот это да! Неужели ее пан Казимир...? Из-за меня? Ой, ой, ой...

А ноги-то у нее какие! Красивые, стройные! Так и стоит это все у меня перед глазами, хоть и видел-то секунду какую...

О чем они говорят, интересно? Как-то неспокойно мне.

26 июня, полдень.

Марек беспокоился не зря - женщины говорили о нем.

— Запомните, – убеждала Фелицию пани Божена, – одна только порка розгами ничего не даст. Да, пороть непослушных и ленивых мальчишек и девчонок совершенно необходимо, но просто пороть - мало! Очень мало! Провинившийся должен страшиться наказания! И обязательно - стыдиться его! Без этого порка не даст никакого педагогического эффекта! Все труды пропадут впустую! Послушайте моего совета: мальчишку обязательно надо пороть публично! Скажем, во дворе. Очень хорошо, если при этом будут присутствовать его сверстницы, соседские девчонки, с которыми он дружит, гуляет. Если это невозможно - другие женщины, к примеру, ваши горничные, прислуга. Можно попробовать вообще поручать порку горничным. Причем вам при этом присутствовать не надо. Мальчишка должен почувствовать себя во власти чужих, безжалостных женщин! Тогда он будет бояться порки, как огня!

Пани Фелиция внимательно слушала учительницу. Тема разговора ее смущала и одновременно возбуждала. Женщина шла, опустив голову чтобы скрыть яркий румянец, и смотрела на тропинку прямо перед собой.

— Очень важно и даже необходимо, чтобы после наказания юноша каждый раз благодарил за порку. Пускай целует розги, целует руки, поровшие его. Если наказывает прислуга, а это вдвойне унизительно - пускай целует ей ножки. Если прислуга захочет и согласится, то можно и...

Тут пани Божена зашептала что-то Фелиции на ухо.

- Нет, ну это уж слишком! - не согласилась пани Фелиция, - это... это...

Щеки женщины горели.

- Абсолютно не слишком! - возражала пани Божена, - Это называется французская метода. Я принесу вам книгу, если желаете.

— Что ж, приносите, – сказала неуверенно пани Фелиция.

— Скажу вам, что я и сама, когда была помоложе, с согласия родителей, конечно, - продолжала пани Божена, - применяла эту методу. Результаты были великолепные! Но с Мареком, думаю, это преждевременно. Пока стоит ограничиться прислугой. Кроме того, в дополнение к порке есть и другие, очень стыдные, наказания...

Она опять наклонилась к уху тетки и что-то ей зашептала. Пани Фелиция усмехнулась.

— Я вам покажу это сегодня, - добавила пани Божена и дальше они пошли молча.

Наконец, пройдя по косогору, процессия подошла к маленькому дачному домику, прячущемуся среди яблоневых деревьев. Солнце стояло уже высоко на ярком безоблачном небе и короткие тени падали на пыльную дорогу.

— Мы сейчас идем к одной женщине, – сказала пани Божена, – она болеет, лежит, а дочка ее совсем от рук отбилась. Через слово грубит, не слушается. На танцы по вечерам сбегает из дома, с мальчишками хороводится, а они ей чуть не под юбку лазят…

Мне пришлось взять на себя воспитание девчонки, мать сама просит быть с ней построже. Но все идет трудно - я Берту что ни день, наказываю, а толку никакого... Девица уже привыкла к розгам, совсем никого и ничего не боится...

— И как же быть? – спросила тетка.

— Нужно ее так наказать, - решительно сказала пани Божена, - чтобы она от стыда сквозь землю провалилась, просто поркой тут не обойтись. Требуется что-то экстраординарное!

Несколько шагов пани Фелиция шла молча, размышляя, а потом вдруг звонко рассмеялась.

— Вы что же, хотите, чтобы Марек ее высек? – спросила она, все еще смеясь.

— Да! Берта считает себя взрослой девицей.,– кивнула пани Божена. – Она уже вовсю кавалерами вертит как хочет. А тут появляется молодой юноша, высокий да ладный, и, вместо цветов и поцелуев, порет ее! По голой заднице! Да что заднице!? Вообще голую! На скамье! Стыд и позор, да и только! Я бы, наверное, на ее месте от стыда умерла…

Пани Фелиция подумала, что она, в возрасте Берты, умерла бы точно. Ей даже сейчас и даже перед паном Казимиром, после всего, что между ними уже произошло, раздеваться для порки при их второй встрече было стыдно. И будет стыдно и при третьей, если она случится...

Все-таки за Марека надо браться всерьез! На следующей неделе ей надо будет уехать и, если мальчик не возьмется за ум, она поручит его горничным. Посмотрим, так ли уж действенны методы пани Божены!

Марек, тем временем, плелся на солидном отдалении от женщин и не подозревал, что готовит ему судьба...

26 июня. Марек.

Так и не понял, зачем они меня сюда притащили? Пришли мы, значит, сели, сидим с теткой, ждем чего-то. Пани Божена ушла, потом возвращается и с собой девчонку приводит. Ровесницу, примерно. Красивая, стройная, блондинка. Только глаза какие-то... холодные, неподвижные и совсем светлые... Зовут ее Берта.

И тут пани Божена такое сказала, что я и не поверил сначала! Мол, поведение Берты выходит за все рамки и ее надо сурово наказать. Неужели, при мне пороть собралась, думаю? Интересно! А пани Божена продолжает, Берте говорит, мол, пороть тебя будет вот этот молодой человек, Марек. Ступай, мол, в сарай и готовься.

Берта на меня так посмотрела, ну, ей-Богу, змея! Как укусила! Но этак, царственно, кивает, как ни в чем ни бывало. И смотрит на женщин как царевна, свысока. Ничуть не удивилась и не возмутилась. Хотите, мол, пороть - порите, черт с вами, мне плевать.

Повернулась и в сарай пошла. Мы за ней. Я иду и думаю - неужели ее по голой заднице-то пороть надо будет? Или через платье? И как я себе это все представил, у меня член-то и выпер, аж идти мешает. И я уже не о Бертиной голой попке думаю, а о том, чтобы женщины это не заметили. А то, неровен час, самого выдрать могут, с них станется! А я виноват разве? Оно же само! Я ничего не делал! Не касался даже!

Пришли. Скамья стоит, розги мокнут, все, как обычно. И тут пани Божена говорит Берте - раздевайся, мол. Я обрадовался, конечно, хоть девчонку и жалко стало немного. Стыд-то какой! Я себя на ее месте представил и мне аж страшно стало, хоть и бывал уже в таком положении.

А девке хоть бы что! Трусики из-под платья стянула, в руке подержала, ищет, куда положить. Не нашла, на пол швырнула. И вот оттого, что она их швырнула, а не положила, понял я, что она тоже нервничает, но фасон держит, типа, наплевать ей на всех, на нас.

Потом платье снимает и остается совсем голой! Правда, боком ко мне повернулась, чтобы показать меньше. Но я-то все уже рассмотрел. И грудки ее остренькие и треугольник светлый внизу, который почти ее расщелинку внизу и не скрывает.

Не скрою - заплохело мне от этого. В жар бросило, стою, весь потный, в глазах темно и плывет все... Уже и про член, торчащий из-под брюк забыл. Не до него. В обморок бы не хлопнуться, вот позор-то будет! Скажут, голую девку увидел и упал. Сама же Берта и растреплет, знаю я этих девчонок!

Хорошо, жбан кваса на столе увидел, попил, полегчало, вроде. А пани Божена, тем временем, Берту привязывает...

26 июня. В сарае.

Женщины смотрели на Марека, допивающего третий стакан квасу, на его вздыбившиеся ниже живота брюки, понимающе переглядывались и усмехались. Берта лежала на скамье, привязанная толстыми, сложенными вдвое веревками, за запястья и лодыжки. Под низ живота девушки пани Божена подложила круглый валик и плотно притянула веревкой к скамье ее талию. Мальчик все не мог напиться...

— Пора, – сказала ему пани Божена.

Марек нерешительно вытянул мокрый прут из ведра. Ему было страшно и немного стыдно. Как это - сейчас он будет пороть девушку, его ровесницу? Не для игры, не по ее настойчивой просьбе как с Людмилой, а по-настоящему, сильно и хлестко? По голой попке, так, чтобы ей было и больно и стыдно? Ничего, подумал он, меня, вон, сколько раз меня так секли, а девчонки смотрели, решил он. Юноша пропустил мокрый прут через кулак, а потом не удержался и со свистом стегнул прутом в воздухе. Девичье тело на лавке вздрогнуло.

— Если станешь ее жалеть, я увижу, – сказала пани Божена строго, – бей прутом как следует, больно, так чтобы девчонка визжала и плакала. Иначе не поздоровится тебе самому. Ты же не хочешь лечь вместо нее?

— Пожалуйста, пани Божена, как скажете, – пожал плечами Марек.

В самом деле, чего это он должен жалеть какую-то незнакомую девку? Его кто-нибудь жалел? Только смотрели, да хихикали... А дали бы им розги - сами с удовольствием бы пороли!

"Выдеру ее как следует, - решил он, подходя к скамье, - заслужила, небось..."

Голое худое тело Берты было вовсе не белое, а золотистое, смуглое от загара. Взгляд Марека пробежал по нему снизу вверх. Пыльные пятки. Тонкие щиколотки. Стройные икры. Ямочки под коленями. Бедра, которые хотелось погладить, а может, и раздвинуть, чтобы заглянуть между ними. Выпяченная круглая белая попа со следами от розог — зажившими тонкими шрамами, что остались, наверное, от прежних наказаний. Тонкая талия и узкая спина, тоже с зажившими следами от прутьев. И рассыпавшиеся по длинной шее светлые волосы.

— Ну, бейте же! Бейте! Ну, что же вы ждете! – со слезами в голосе закричала вдруг Берта, и Марек только тогда понял, что девица сдерживалась все это время. Берте было очень страшно и очень стыдно. Так стыдно, что паночка еле терпела. От страха и стыда ей ужасно хотелось писать и она изо всех сил напрягала низ живота. Она страстно желала, чтобы весь этот ужас, весь этот позор быстрее закончился, чтобы ее уж, наконец, выпороли и она могла убежать. И пописать. А юноша все стоял перед лавкой и пялился, рассматривая ее.

Пани Божена требовательно подтолкнула мальчишку в спину. Он послушно взмахнул розгой...

Марек плохо запомнил, как он порол эту девицу. Кажется, несколько раз пани Божена приказывала ему стегать сильнее. И он послушно с силой опускал розгу на крепкий девичий задик, то вихлявшийся на лавке из стороны в сторону, насколько позволяли веревки, то бесстыдно опускавшийся и приподнимавшийся вверх и вниз, открывая юноше девичьи сокровенные тайны - и узкую щель, слегка прикрытую нежными светлыми волосиками и плотно сжатую темно-розовую дырочку повыше. На золотой коже вслед за ударом прута вспыхивали и тут же темнели узкие полоски, вздуваясь рубцами…

Марек словно смотрел со стороны, как кто-то другой порет лежащее на лавке юное тело. Березовый, вымоченный в соленой воде прут изгибался, свистел в воздухе и падал на дрожащие ягодицы. Марек слышал, как девушка вначале шипела, взвизгивала и ругалась, а потом, не выдержав боли, начала униженно молить пани Божену о прощении.

После одного, особенно хлесткого и сильного удара, Марек вдруг увидел, как по бедру девушки побежала тонкая желтая струйка. Юноша смутился и повернулся к пани Божене.

- Хватит! - решила та, развязывая девушку и, обращаясь к ней, сказала: - Пойдем-ка со мной!

У Берты от стыда покраснело не только лицо, но и грудь. Девушка неловко поднялась со скамьи и, прикрывая низ живота и груди, стараясь не встретиться ни с кем взглядом, пошла за пани Боженой. Ее исполосованные ягодицы, вызвали у Марека даже некоторый сожаление - зачем он порол так сильно?

Марек решил, что все кончилось, но вскоре пани Божена вернулась, толкая впереди себя сопротивляющуюся, по прежнему голую, Берту. Из сумочки учительница достала странный, слегка изогнутый корень.

— Это имбирь, – пояснила она, обращася к тете Марека, – он помогает таким дрянным молодым людям помнить порку подольше.

Марек не знал, для чего тут нужен имбирь, но понял, что сейчас произойдет что-то очень стыдное...

— Нет! – закричала девушка, пытаясь вырваться из рук пани Божены, – Не при нем, только не при нем, я умоляю!

Не обращая внимания на девичьи крики, пани Божена подтолкнула девушку к скамье.

- Хватит артачиться, становись! - велела она, - Не то, сама знаешь, что будет!

Берта, видимо, знала, что ее ждёт дальше и смирилась с тем, что ей не избежать самой позорной части наказания на глазах у юноши. Забравшись на скамью, она встала на четвереньки и, опустив голову и опираясь на локти, уткнула красное, чуть ли не краснее попки, лицо в ладони. Задик девушки приподнялся и стал самой высокой точкой тела.

— Иди сюда, поможешь. – велела учительница Мареку, – Раздвинь ей половинки, не стой истуканом!

Как во сне, повинуясь голосу, Марек сделал шаг вперёд и, положив ладони на горячие девичьи ягодицы, потянул их в стороны. Пани Божена решительным жестом втолкнула корень прямо в слегка раскрывшуюся дырочку в попе девушки. Берта закричала, но женщина, не обращая внимания на крики, поглубже протолкнула корень.

- Стой здесь и следи, - обратилась учительница к Мареку, ставя его в ногах девушки - смотри, чтобы она корень не вытолкнула!

Марек смотрел на напоротую задницу девушки, на кончик корня торчащий из ее тела, и думал, что его-то, хвала Иисусу, так еще не наказывали. Он представил, как пани Божена вставляет ему в зад корень (это же больно, наверное?), а девушки, Берта или Иренка или его одноклассницы, на это внимательно смотрят... А перед этим он еще и описался от порки... "Ужас! Позор! - решил он. - Плевать, что больно, как стыд такой пережить?"

Было видно, как трудно Берте стоять неподвижно. Пытаясь умерить боль, девушка двигала попой вправо и влево, еле слышно бормоча: "Жжет..., очень жжет..., простите, хватит..." Не обращая внимания на страдания наказанной, женщины болтали о кулинарии, а Марек стоял, не отрывая взгляда от открывшихся перед ним картин и не замечал, как усмехаются за его спиной тетка и учительница...

Наконец, пани Божена сжалилась и, звонко, с размаху, шлепнув Берту по испоротым ягодицам, вытащила корень из попы девушки.

— Ну, ступай и помни! В следующий раз накажу сильнее!

Не тратя времени на одевание, Берта схватила платье и выбежала из комнаты.

Пани Божена повернулась к Мареку.

— Намотрелся? Смотри, как бы самому так не попасться., - она повернулась к тете Марека, - Очень советую, как только он сильно проштрафится, позвать меня и Берту. Она с удовольствием отдаст ему должок. А имбирь, если его у вас нет, я принесу...

Мареку очень не понравился этот намек. Но пришлось промолчать. Пани Фелисия задумчиво кивнула, но, когда Марек прошел чуть вперед, тихо сказала учительнице:

— Пожалуй, это было слишком... Слишком откровенно... Как мне наказывать мальчишку за рукоблудие после такого зрелища? Придется разок его простить...

Женщины понимающе рассмеялись.

Потом Марек и пани Фелисия шли обратно на дачу. Мир вокруг казался Мареку ненастоящим. Весёлые дачные домики за заборами, лес вдалеке, синий блеск озера между кустов – всё казалось плоским, плохо нарисованным, как театральная декорация. Перед глазами стояла маленькая темная комната с пылающим солнечным провалом окна и нагое загорелое тело на скамье. Он слышал, как Берта рыдает и ходят вверх—вниз ее лопатки. Ее спина блестела от пота. Дрожала исхлестанная прутьями попа. Торчал из маленькой, покрасневшей дырочки корень имбиря.

— Пани Фелисия, – попросил Марек, – можно я схожу на озеро?

— Зачем это?

— Мне хочется побыть одному.

— Ну, ступай, – улыбнулась тетка и взъерошила юноше волосы, – только сильно там не задерживайся, не опаздывай к ужину.

Марек пошел к озеру и, зайдя в подлесок, остановился среди серых стволов ольхи. Юноша оперся спиной о древесный ствол, расстегнул и спустил штаны. Его исстрадавшийся пенис вырвался на свободу. Он был твердый, как камень и горячий от прилившей крови. К пенису было больно прикоснуться, яички тоже болели тянущей болью. Молодой человек привалился плечом к стволу ольхи, он глядел на синий блеск озера, но видел голую Берту. И полоски на ягодицах пани Фелиции. Круглый девичий задик и полная женская попа сливались вместе...

Марек казалось, что не Берта, а его взрослая, солидная тетя вертится на лавке под ударами розог, под ударами розог сжимаются и вздрагивают ее налитые женские ягодицы. Вот она стоит в позорной позе, открыв на всеобщее обозрение не только поднятую вверх задницу с вставленным в нее корнем имбиря, но и все, что у нее было между ног... Нижние женские губки раскрылись и почему-то были влажны...

Юноша тихо застонал и сжал пенис в кулаке. И тут же оттуда брызнула длинная белая струя. У Марека подогнулись ноги, и он сполз на траву. Юноше показалось, что он умер.

. эротические рассказы и порно пособия. Падший ангел, Пан, Пан Тадеуш, ПанкРатий, Панов, папа, Папа-Сан, Папай, Папаша

Смотреть порно видео Молодых панов. Онлайн порно на Молодых панов

27 июня, вечер. Спальня пани Фелиции.

Шумевший за окном летний дождь заглушал шаги Марека, который тихо крался по коридору к спальне своей тетки. Дверь в спальню были выкрашена белым. В верхней половине двери было окошко, прикрытое тюлевой занавеской. Марек знал, что пани Фелиция собирается спать и ушла переодеваться.

У Марека выдалось беспокойные дни. Каждое утро молодой человек просыпался с эрекцией. Стоило ему засмотреться на девицу или женщину, взглянуть на их икры, коленки, увидеть женскую грудь в глубоком вырезе платья, или круглую попу, туго обтянутую юбкой, пенис юноши наливался кровью и вставал торчком. Последние три ночи Мареку снилась пани Фелиция. Во сне юноша видел тетку голой, лежащей на широкой кушетке. Её белые полные груди были похожи на дыни. Полные ляжки и мясистые икры тети Фелиции светились в сумраке алькова. Ноги женщины были раздвинуты...

Потом женщина поворачивалась к Мареку спиной. И тогда он видел белые матовые шары ее ягодиц, исполосованных следами от розги.

Во снах Марека полная женственная попа тети смешивалась с другими виденными им девичьими попочками, внизу круглого живота русой тети Фелиции вдруг оказывался рыжий треугольник Иренки... Марек сходил с ума, он не мог больше терпеть. Ему нужно было взглянуть на тетю Фелицию хоть одним глазком, увидеть её обнажённой наяву, а не во сне, а главное - узнать, есть ли на заду тети новые следы розог...

Марек взялся за ручку двери, поднялся на цыпочки. Сквозь прозрачную тюлевую занавеску было видно все! Совершенно голая тетя Фелиция сидела на легком плетеном стуле у туалетного столика. Ее гладкое белое тело как будто светилось. Марек видел ее плечи, красивую высокую шею, край груди. Спинка стула заслоняла ее спину, талию и попу.

Юноша затаил дыхание. Вот пани Фелиция повернулась и Марек увидел ее крупные, похожие на дыни, груди с коричневыми ареолами сосками.

Пенис юноши затвердел, поднялся и уперся в брюки так, что молодому человеку стало больно. Не отрываясь от окошка, Марек расстегнул брюки и взял пенис в руку.

Тетя причесывалась, наносила на лицо крем, ее груди покачивались, но Мареку никак не удавалось увидеть, есть на ее попе следы розог или их нет. Наконец, женщина закончила туалет, встала и потянулась к вешалке за пенюаром, повернувшись к юноше спиной и открыв, во всей красе, свои полные белые ягодицы. Новых следов на них не было, а старые уже были почти не видны.

От всего увиденного у Марека закружилась голова и подогнулись ноги. Чтобы не упасть, он навалился всем телом на ручку двери и она распахнулась! Потеряв равновесие, юноша ввалился в спальню тети в расстегнутых брюках, из которых торчал пенис и упал на пол, больно ударившись коленями и локтем. В это мгновение Мареку хотелось умереть!

Пани Фелиция проявила больше выдержки и спокойствия, чем юноша мог от неё ожидать. Тетка не стала кричать на весь дом, не стала звать служанок. Первым делом пани Фелиция, даже не одеваясь, схватила юношу за ухо и заставила его подняться на колени и спрятать свой член. Затем она, по-прежнему не обращая внимания на свой вид, закатила юноше две звонкие пощечины и только потом накинула пенюар.

Марек стоял перед теткой на коленях, сгорая от стыда, его лицо горело. Тетка взяла юношу за подбородок и заглянула своими расширенными от возмущения карими глазами ему в глаза.

— Какая гадость! Какая ты мог?!

— Простите, – сказал Марек и тут же получил еще пощечину.

От этой пощечины у молодого человека на глазах выступили слезы.

— Ты уже совсем взрослый, – продолжала тихим спокойным голосом тетя, – а ведешь себя, как мальчишка! Да, как несмышленый мальчишка! Я и поступлю с тобой, как с мальчишкой! Другого обращения ты не заслуживаешь.

Пани Фелиция откинула упавшую на глаза челку и замолчала, обиженно поджав губы. Помолчав, она велела:

— Принеси мне ремешок от платья, вон там, на стуле.

Марек поднялся с колен. На ватных ногах он подошел к стоящему возле окна стулу и снял со спинки тонкий кожаный ремешок. Тетя Фелиция взяла у юноши ремешок и сложила вдвое.

— Простите, тетя…

— Встань на колени, – велела тетка.

Не смея ослушаться, молодой человек опустился на колени. Тетка молча схватила его рукой за волосы и пригнула голову вниз, так, что Марек едва не стукнулся лбом об пол. Крепко зажав шею юноши между своими полными гладкими икрами, женщина стащила с него штаны вместе с трусами. Марек стоял на полу с высоко поднятой голой задницей. Все, что он мог видеть - это пол спальни и босые теткины пятки.

— Никогда больше не смей за мной подглядывать! – сказала пани Фелисия, – Слышишь? Не смей!

И она сильно стегнула Марека ремешком. Сложенный вдвое тонкий ремешок обжигал попу не хуже розги! Юноша закусил губу, чтобы не закричать. Тетя ударила Марека еще раз и еще. Марек дернулся, пытаясь высвободиться, но полные икры пани Фелисия крепко сжимали ему шею.

Обычно пани Фелисия была добра к Мареку и каждый раз, когда его приходилось наказывать, огорчалась. Но в этот раз Марек вывел тетку из себя. Она резко и часто стегала мальчишку по голому заду, не считая ударов, и приговаривала:

— Не смей за мной подглядывать! Не смей!

Тонкий кожаный ремешок обжигал Мареку зад и ляжки, попадал между раскрывшихся от согнутой позы ягодиц. Боль от удара не успевала пройти, как тетка стегала его снова. Марек коротко вскрикивал и елозил коленками по полу.

— Тетенька, миленькая, простите! – умолял юноша, надеясь, что женщина сжалится.

Но порка и думала прекращаться! С каждым ударом ремня боль росла, терпеть уже не было сил! Марек опять попытался вывернуться, но тетка только крепче сжала ноги. Теперь шея юноши оказалась зажата между щиколотками пани Фелисии. Когда кончик ремешка попадал Мареку по ляжкам, боль была невыносима!

— Никогда не смей за мной подглядывать! Никогда! – повторяла пани Фелиция.

Когда ягодицы юноши сплошь покрылись лиловыми и красными рубцами, а на ляжках налились кровью захлесты, пани Фелиция, наконец, сжалилась. Запыхавшаясь и раскрасневшаяся тетя ослабила зажим, схватила юношу за волосы и рывком подняла его голову.

— А теперь проси прощения!

По-прежнему держа Марека за волосы, тетка пригнула голову юноши к полу. Марек уткнулся губами в ее босую ступню. У пани Фелиции были крупные красивые ступни с высоким подъемом и крепкими ладными пальчиками. Ногти на пальцах были покрашены темно-вишневым лаком.

— Целуй каждый пальчик! – сказала тетка и больно дернула его за волосы на макушке.

Марек всхлипнул и поцеловал гладкий ноготок большого пальца. Он готов был разреветься от стыда и обиды.

— Простите… – еле слышно прошептал Марек.

И тут тетка снова больно хлестнула юношу сложенным вдвое ремешком. Кончик его попал по правой ляжке. Марек взвизгнул и принялся целовать босые ступни пани Фелиции. Он целовал пальчики и ноготки, целовал подъем ступни и щиколотки и косточку на щиколотке. Женщина то и дело стегала юношу ремнем, уже не держа его за волосы. Марек вздрагивал от жгучих ударов ремешка, давился слезами и повторял:

— Простите, пани Фелиция! Простите, миленькая!

Наконец, пани Фелиция опустила ремень и освободила голову Марека. Он поднялся на ноги и, не стесняясь тетки, принялся, стремясь унять боль в настеганных ягодицах, тереть их и подпрыгивать, подвывая. От прыжков его пенис и яички тряслись. Пани Фелиция смотрела на них, о чем-то думая. Когда юноша немного успокоился, она сказала ему:

- Не думай, что ты так просто отделался. За этот отвратительный поступок я заставлю тебя испытать не только боль, но и стыд! Завтра после обеда ты должен придти к горничным и попросить их выпороть тебя так, как они посчитают нужным. Ты понял? Сам попросить! И не дай Бог, они пожалуются мне на малейшее непослушание! Ты очень об этом пожалеешь!

Марек открыл рот, чтобы что-то сказать, но посмотрев в разгневанные глаза тетки, покорно кивнул и вышел из комнаты.

Пани Фелиция, несколько раз обмахнув разгоряченное лицо веером, позвонила в колокольчик, вызывая Алишу.

- Завтра после ужина вместе с Грасей вы должны строго наказать молодого пана. Он совершил мерзкий и стыдный поступок и должен сам попросить вас о порке. - говорила пани Фелиция, не глядя на горничную. - Я узжаю до вечера послезавтра и не буду присутствовать при этом. Чем и как вы его будете наказывать, оставляю, поэтому, на полное ваше усмотрение. Я даже не хочу это знать. Но мальчишка должен запомнить это надолго, так что постарайтесь придумать что-нибудь необычное и очень стыдное. Но... не переборщите, не причините вреда его здоровью.

Алиша, понимающе улыбнувшись, сказала:

- Как будет угодно пани... Молодой пан будет помнить это долго.

- Я надеюсь на это. А теперь пригласите ко мне Грасю...