Знакомства в кирове на табор

Захотелось поделиться своей давней и, скажем так, не совсем обычной историей знакомства с собственной супругой, завершившейся счастливым браком, который продолжается уже много лет. Зачем вдруг решил рассказать? Не знаю. Выгляжу я в этой истории, мягко говоря, не очень красиво. Но приукрашивать ничего не хочу. Что было, то было... Начало этой истории (или, может, ее предысторию) можно отнести к 1975 году, когда, как известно, "секса в СССР не было". Какой-либо научно-популярной литературы "про это" было крайне мало и ее было практически не найти. Разве что в журнале "Здоровье" (если кто такой помнит), да и то, как правило, в связи с каким-нибудь венерическим "нездоровьем", что само по себе интереса к половым отношениям не "разжигало". Голую женщину, например, проблематично было увидеть даже на картинке. Про Интернет никто еще и не слыхивал, видео не было, а в кино безусловными "порнографическими" лидерами были фильмы "А зори здесь тихие" с крошечным эпизодом в бане и "Табор уходит в небо", где Светлана Тома неслыханно смело показывала свои в общем-то весьма ерундовенькие (с сегодняшней колокольни) сиськи. Вот в это "благословенное" время я, деревенский парень и, между прочим, еще девственник, стал студентом вуза в одном из областных центров и поселился в студенческом общежитии коридорного типа, с "удобствами" в конце коридора и душевой на первом этаже. Душевая часто не работала, поэтому мы с приятелями стали регулярно наведываться в расположенную неподалеку центральную городскую баню. Благо билет в то время в общее отделение с парной стоил 20 копеек, и на одну студенческую стипендию можно было сходить в баню 200 раз. Время посещения тогда тоже не лимитировалось. За эти 20 копеек можно было сидеть там хоть целый день. Баня пользовалась популярностью у населения, была большой и двухэтажной. Общие моечные отделения занимали практически весь 2-ой этаж (девочки налево, мальчики направо). Каждое из них было рассчитано человек на 50 единовременного посещения, но при желании в

Станцию метро!- На Кировской – наш «не Киров», то есть Грибоедов, – засмеялся папа. – А сейчас речь не о «не Кирове», а о настоящем Кирове, Сергее Мироновиче. Он был революционер. Большой памятник ему стоит на Кировской площади в Ленинграде, когда-нибудь мы с тобой обязательно поедем в Ленинград, и я тебе покажу!- Обещаешь? – с надеждой спросила я. На тот момент я еще ни разу не была в Ленинграде.- Честное пионерское! – ответил папа.Наверняка в то мгновение он искренне верил, что однажды сдержит свое «честное пионерское», но, увы, вместе в Ленинграде мы с папой не побывали ни разу в жизни. А жаль: представляю, сколько всего интересного он там бы мне рассказал! Питер он любил, но еще больше любил рассказывать всякие истории. И они у него выходили такие красочные и объемные – будто не слушаешь, а кино смотришь! – А в Москве ему есть памятник? – пристала я.- В вестибюле станции Кировская стоит бюст, я же тебе показывала! – вмешалась моя мама. – И еще в Марьиной Роще, в сквере, но там тоже, кажется, не целиком, а только бюст. А что тебе сдался Киров? У тебя же по истории пока древний мир – вот и не забивай голову, и взрослым не мешай беседовать! Вон, с девочками поговори, а то им скучно! – и мама указала глазами на Рою с Роминой.Они мирно жевали плов и добродушно улыбались, изредка плотоядно косясь на сумку с моим спящим братом. Очевидно, они рассчитывали плотно покушать, пока он спит, а потом от души в него поиграть.Я не любила, когда мне указывают, что делать, и надулась. Папа это заметил и решил меня поддержать:- Сейчас я попрошу Анатолия Ефимовича разъяснить тебе про Кирова, – папа повернулся и окликнул на другом конце стола человека-гору: – Толя, начал экскурс в историю КПСС, так продолжай, а то мы ребенка тут запутали!Тут заодно на человека-гору с разных сторон стола посыпались вопросы: что за комедия? Как разыграл? Зачем Есенину понадобилось в Персию? И почему его не пустили в настоящую?!И только наша тетя Моника громко выкрикнула со своего места:- А кто такой этот товарищ Пляш Мардакян?Ее неравнодушие к армянским мужчинам при посторонних гостях бимарестанты обсуждать

В созданном Борисом Пиковским музыкальном театре. Совместными усилиями они поставили «Евгения Онегина», «Пиковую даму», «Травиату», «Кармен». В 1938 г. Миклашевская переезжает работать в Ижевский русский драматический театр, следуя за близким к ней режиссером Пиковским. Августа Миклашевская В Кирове и Слободском 12 сентября 1940 г. Миклашевская прибыла в Киров и была принята на работу в Драмтеатр. В военные годы Киров становится центром эвакуации, причем этот процесс касался не только отрасли промышленности, но и сферы культуры. В драмтеатр приезжает из блокадного Ленинграда Большой драматический театр, а кировские артисты были переведены в Слободской. Здесь труппа жила и играла в Доме культуры меховой фабрики «Белка». Переехала туда и Августа Миклашевская, которая приютилась прямо в здании ДК, в своей гримерке. В Кирове Миклашевская оказалась в кругу эвакуированных и местной творческий интеллигенции, среди артистов обеих трупп было много известных имен. Августу окружали скульптор Николай Томский, писатель, график Евгений Чарушин, драматург, завлит БДТ Евгений Шварц и, конечно же, близкая подруга Миклашевской, актриса БДТ Анна Никритина и ее супруг, поэт Анатолий Мариенгоф. Но кроме приятных встреч были и трагические. В начале 1942 г. в Киров прибыл эшелон с эвакуированными артистами театра Комедии, вместе с ними приехал близкий друг Миклашевской актер Николай Церетели. Он умер через день после прибытия в Киров на руках у Августы. Причина смерти обыденна для многих блокадников: изголодавшийся актер, едва его доставили на Большую Землю, сразу набросился на еду, что было равнозначно самоубийству. Августа Миклашевская в спектакле театра «Нерыдай» (водевиль Н. Эрдмана «В перчатках черных дама вошла») Тайная встреча с сыном Существует версия, что в Слободском Миклашевская тайно встречалась со своим сыном Игорем. В 1941 г. он был отозван с фронта и прибыл в небольшой вятский городок в отпуск. Краевед Александр Рашковский считает, что «сам факт предоставления отпуска и период интенсивной подготовки военнослужащего к разведывательной и диверсионной деятельности выглядит совершенно неправдоподобным, тем более в конце сорок первого, в Период тяжелых оборонительных боев под Москвой, когда каждый боец был на счету. Напрашивается вполне правдоподобная версия о том, что Игорь Миклашевский проходил обучение в Слободской разведшколе, которая существовала, по-видимому, вплоть до 1942 года. Тем более, что территория Христорождественского монастыря была передана военному ведомству». Вокруг биографии Игоря Миклашевского