Двигаться навстречу колонне

Две кожаные петли, расположенные друг под другом на вертикальной колонне за её спиной. Так близко! Очень близко! Катерина осознала, что снова плачет. Пока её мозг кричал: «Вынь руки! Опомнись!»: — она распрямила спину продевая руки глубже. Слезы катились по щекам, петли начали затягиваться. Сначала она ощутила как соприкоснулись запястья, стягиваемые нижней петлей, потом верхняя петля свела вместе локти, в итоге её предплечья оказались стянуты друг с другом. Она услышала и почувствовала, как два последовательных щелчка определили её судьбу на ближайшие 60 минут.«Нееееет», — заорала она, осознав, что сделала. Зачем? Как она могла быть такой дурой? Как она позволила этому зайти так далеко? Все, теперь слишком поздно. Ее судьба предрешена! В панике она потеряла контроль и не удержала колени на месте. Раздвигающий стенки влагалища член быстро привел её в чувство, и она резко свела ноги. Тяжело дыша, Катя попыталась успокоиться и обдумать ситуацию. Подергав путы, она убедилась, что пытаться вырваться бесполезно, машина была хорошо спроектирована и идеально точно построена. В ближайший час она будет очень занята, так что придется отложить все свои дела. В этой безнадежной борьбе она опять потеряла концентрацию и в который раз насадилась на фаллоимитатор. Боль между ног сигнализировала что она обновила свой рекорд и член вошел глубже чем прежде. Одновременно с этим вибрации дилдо перешли на новый уровень значительно усилившись и изменив ритм. Застигнутая врасплох Катя откинула голову в экстазе, и её взгляд снова упал на отражение в зеркале.Все! Пазл сошелся, теперь картина была полной. Рабыня в зеркале эротично корчилась на частично погруженном в неё гигантском фаллоимитаторе. Туго связанные за спиной руки заставили, натертые маслом груди высоко подняться, и они дерзко торчали набухшими сосками. Зрелище оказалось для Кати слишком возбуждающим, и она намеренно развела ноги чуть шире, еще глубже тараня свою дырочку.Это нехитрое действие запустило следующую фазу программы. Наколенники жестко зафиксировались и конструкция, включающая в себя седло, заднюю стойку и привязанную к ним беспомощную жертву начала двигаться вперед, приближаясь к передней стойке. Дилдо установленный на уровне лица приближался все ближе и ближе, Катя боролась, пытаясь подавить новый приступ паники. Фаллоимитатор коснулся губ и ей пришлось открыть рот чтобы впустить его. Она могла избежать этого, но не решилась, зная какими последствиями это грозит. Движение прекратилось, когда тело Кати было всего в дюйме от передней стойки.Щелчок возвестил о том, что очередная фаза пройдена. Дилдо был захоронен глубоко в горле жертвы. Машина была простроена идеально, все измерения были на высоте и Катя никаким способом не могла освободиться от этого гостя. Две прикрепленные к передней колонне чашеобразные емкости оказались точно в том месте где остановились груди наездницы. Шум вакуумного насоса наполнил комнату, и Катерина ощутила ураганные потоки воздуха, проносящиеся мимо сосков. Она всем телом подалась назад насколько позволяли её путы, а позволяли они очень мало. Это усилие не помогло её скользким

Она перехватила мой взгляд и застегнула на груди куртку. Я постарался поскорее прошмыгнуть мимо неё. На лестнице вверх у меня захватило дух. По ступеням спешило сразу несколько девушек в коротких юбках. Моё внимание привлекла девушка в пёстрой юбке-гармошке, которая спешила наверх. Сейчас бы ветер! – мечтательно подумал я.. И точно! Сильный порыв ветра задрал юбчонку вертикально вверх, и я увидел шикарную попку, красивую, как персик, перетянутую тонкой ленточкой трусиков-стрингов цвета морской волны… У меня перехватило дыхание, в мозгу бешено застучала кровь, а брюки стало распирать от набухавшего чувства желания. Навстречу мне по ступеням спускалась девчонка в сиреневой капроновой юбке. Она несла две тяжеленные сумки. Порыв ветра задрал её юбку спереди так, что край юбки надулся парашютом, и прямо перед моими глазами оказалось то, то она пыталась скрыть под этой юбкой. Я задрожал. Лоб покрылся испариной. Девушка попыталась прижать руки к бёдрам, но руки были заняты, и она, налившись пунцовой краской, заспешила вниз, открывая мужикам, идущим следом за мной новые виды… Возбуждение наполнило меня до краёв, как наполняется молоком бидон, в который льют молоко из большого ведра. В голове стучала только одна мысль: «Хочу! Хочу! Хочу!». Я понял, что покоя мне сегодня ещё долго не будет. Опустив жетон, я помчался вниз по гудящему эскалатору, а навстречу мне ехали толпы девчонок с голенькими животиками и коленками, с глубокими вырезами на груди и большими прорехами на модных рваных джинсах.. Цвет тела, цвет страсти звал меня. Груди набухали под вырезами маленькими холмиками, голые коленки звали меня, а глазки блестели, как звёзды в полумраке метро… Я добежал донизу и прислонился спиной к мраморной колонне… Холодный мрамор начал приводить меня в чувство. Мимо проходили толпы народа, спустившегося с эскалатора. Напротив меня у колонны стоял грязный попрошайка со шляпой в руке. «Этак, и мне начнут что-то кидать, если я буду тут стоять и дальше», - подумал я с грустью. Поезда всё не было, и от нечего делать я стал разглядывать толпу. У эскалатора два потока сливались один; нисходящий поток пробивал себе дорогу, энергично работая локтями. Сотни людей образовывали людские пробки и людские ручейки. Гнусавое радио радостным скрипучим голосом рекламировало мобильные телефоны. Пришёл поезд на соседний перрон, и

На колени. Бессильно упрётся руками в землю. Проползёт на четвереньках ещё чуток. Глянет непонимающим взором, будто прощаясь с миром перед дальней дорогой. Припадет грудью к земле. Оцепенеет на мгновение. Дрожь передёрнет тело. Прояснится на мгновение смертельная тоска в глазах. Отползёт в сторону, чтобы не мешать собой бредущим. Ляжет расслабленно, словно получив, наконец, отдохновение. Закроет глаза. Всё...Другой падёт наземь в колонне. Идущие с горем пополам перешагивают через него, задевают ногами, спотыкаются. Некоторые наступают на него. Бессильные валятся сверху.Всех соберут в «морэкспресс».На входе стоят эсэсовцы, высматривают слабых, неспособных к работе. Те, кто хочет жить, должны сами пройти через ворота. Неспособных идти и умерших отправят в печку.*** Вечерняя поверка тянулась часа полтора. Вернувшись в блок, получили по сто пятьдесят граммов «эрзац-брот», так называемого хлеба, который на треть состоял из отрубей, на треть — из опилок и на сорок процентов — из свекольных отжимков. Опилки человеческий организм не переваривал, у пленных воспалялись желудки и кишечники, мучил дурхфаль — кровавый понос, случались завороты кишок, от которых несчастные умирали в страшных муках.По каким-то причинам норма «эрзац-брот» снизилась до ста двадцати пяти граммов. Силы у Сёмки настолько иссякли, что он упал на работе. Подбежавший эсэсовец заставил его подняться. Сёмка продолжал двигаться как автомат, пока не потерял сознание.Когда пришел в себя, увидел, что лежит, прикрытый мешковиной. Попытался встать, но кто-то толкнул его, заставляя опуститься:— Лежи до вечера.Вечером, когда пленные возвращались в лагерь, Сёмка опять упал. Товарищи успели подхватить его до того, как подскочили вахманы, помогли идти, положив его руки себе на плечи. Сил не было ни у кого,

Или всё же он? Отдохнуть мне, увы, не дали: с улицы послышался шум, и в пивную заскочил взлохмаченный мужик, который, оглядев собравшихся мутным взглядом, заорал: - Старшой вернулся, все бегом! Народ точно с цепи сорвался: все бросили свои дела, оставили недопитое пиво и помчались на выход. Я, чтобы не выделяться, влился в этот ручеёк, который уже на улице превратился в полноводную реку. Кажется, едва ли не всё население городка высыпало наружу, чтобы встретить большой конный отряд. Выглядели новоприбывшие колоритно. Ну, примерно так же, как и парни Киана, но только если бы те ограбили цыганский табор. И это я ещё его бойцов в махновщине обвинял! Серьёзно, в ватаге, увешанной оружием, украшениями и одетых в шелка и парчу, сложно было узнать вчерашних – буквально! – охотников. А может, они и не были ими? Кто знает. В любом случае, отряд из добрых двух сотен всадников, разряженных как павлины, охранял одного единственного человека – высокого мужчину в возрасте, чьи седые длинные волосы, собранные в толстую косу и перекинутые через плечо, доходили едва ли не до пояса. На лице, выдубленном ветрами и потемневшем от солнца, непоколебимой верой горели ярко-зелёные глаза, полные губы растянулись в искусственной улыбке, а в аккуратно подстриженной – точно после барбершопа – бороде сверкали яркие бриллианты. Нифига себе охотничек! Да уж. Чего-то я не понимаю в этой жизни, впрочем… А не пофиг ли? Это их дела, меня они не касаются, пусть выбирают себе вожаком хоть орангутана! В это самое время навстречу колонне уже выезжала делегация встречающих, среди которых я заметил и Киана, и других членов штаба. Они пересеклись совсем недалеко от меня, а потому разговор я слышал превосходно. - Приветствую, Нуада, - холодно улыбнувшись, проговорил Киан. – Как твоя поездка? - Отлично! Парни готовы к делу, уже собираются. Мой коммунистический знакомый нахмурился. - Собираются? Нуада широко улыбнулся, но от меня не укрылось

На морде мучителя снова появляется злорадная ухмылка. Он поднимается, расправив кожистые крылья и задевая рогами светильники на потолке. Демон более не в силах ждать желанного овладения женщиной. Его лапа вновь устремляется к моей груди, а вторая придерживает лобок, раздвигая набухшие от возбуждения губки навстречу безжалостному тарану. НЕЧТО снова приближается к уже растянутому влагалищу, накрывая головкой всю промежность. Жесткий упругий стержень, скользя в собственном слизистом чехле, упрямо, миллиметр за миллиметром продвигается внутрь меня, наполняя все тело покалывающими ощущениями. Порыкивая от удовольствия, Демон все сильнее насаживает меня на свой шест, буквально натягивая на него мое влагалище. Не войдя и на треть, он уперся в матку, вызвав бурную волну оргазма и сокращение стеночек, обхватывающих член плотным капканом. Сознание помутняется от удовольствия, низвергающего меня в пучину греховного сладострастия. Ноги подгибаются, отказываясь повиноваться, и я оказываюсь в воздухе, поддерживаемая только демонически сильной плотью. Но и этого зверю оказывается недостаточно. Он ложится на пол, разворачивая меня лицом к себе, поддерживает обмякшее тело гладкими крыльями. Меня парализует взгляд его угольно-черных глаз, мерцающих искорками разгоревшейся страсти. Все его тело начинает мелко вибрировать, вгоняя осадное орудие еще глубже с каждым движением. Через несколько минут он оказывается полностью внутри меня. Я не чувствую никакой боли - его взгляд испепеляет сознание. Промежность соприкасается с шерстью его тела, попка ложиться в подставленные лапы. Резкими толчками Демон подкидывает меня вверх, наслаждаясь движениями моего тела по гладкой колонне его члена. Тело мое бьется в неописуемом экстазе оргазма, чувствуя, как нестерпимо нагревается его пыточное орудие, заполняя меня кипящей металлической энергией. Когти с размаха впиваются в мою спину, и его тело выгибается в последнем толчке, способном распылить меня на атомы. В ту же секунду время восстанавливает свой ход, возвращая меня к заднему стеклу Последнего Автобуса. Видение исчезло. Ничего не было, лишь мечты, оставляющие за собой холодную испарину, текущую по бедрам огненную жидкость и несколько царапин на

Моему члену и начинай двигаться." Миранда схватила его руку и облизала её длинным языком. Данкану не понравилась, как она назвала его руку "миленькой" и "маленькой", однако, медленно, но верно, она приблизилось к ее яростно выглядящей эрекции. Первое, что он почувствовал, когда прикоснулся к ней, это невероятное тепло, что она излучала. Вся его рука не могла обвиться вокруг толстого ствола. Несмотря на его каменно твердое состояние, в нем была некая мягкость. Что намекало, что, помимо нерушимой картины мужского плодородия, в ней также был некий женский оттенок. Данкан осторожно вздрочнул большой вал из женского мяса. Миранда издала низкий протяжный стон. Чудесным образом, она была тихой первые несколько фрикций. Это было самое долгое время, которое на памяти Данкана она испытывала действо молча. Она прервала дрочку, сказав ему: "Мне нравится." Это был первый комплимент, который по его мнению, он получил от неё. Слегка подбодрил, и рука начала гладить ее мясной ствол быстрее. Данкан был поражен, увидев перламутровую смазку, что сочилась из её члена и катилась по его руке. "Теперь другая твоя рука, " — сказала она бездыханно, её бедра начали подниматься вверх и вниз, двигая член в её руке. Данкан сменил позицию на кровати и крепко обхватил обе руки вокруг её массивной колонны. Ее член неожиданно запульсировал в его руках и вылил струю предэякулята на его руку. Он продолжал гладить, пристально наблюдая глазами за её женственной палкой. Миранда закрыла глаза. Она облизалась и выдала очередной стон. Любопытство Данкана взяло над ним верх и он убрал одну руку от вала, положив её на яйца Миранды; он нежно потёр два больших массивных тела пальцами. "Проявляешь здоровую инициативу", — прокомментировала она. "Уверена, ты бы хорошо справился, если бы я тебя обучала." Член Миранды напрягся. Данкан понял, что она приближается к оргазму. Другая рука вернулась к её женственной колонне и он использовал оба кулака на ней. Его руки