Дарьяна галлавич порно

Большие глаза, и ноги у нее — он обратил внимание, пока она надевала рейтузы, — тоже были ничего, чуть дряблые, но прямые и длинные. Да, и глядя, как она надевает рейтузы, он понял: трусов не было. Вилли сделал им с Дарьяной горячего чаю и попросил девушку рассказать подробнее про ее сегодняшние приключения. Если она, конечно, не возражает. Вначале Дарьяна пыталась что-то мутное рассказать про каких-то друзей и вечеринку, но ей самой довольно быстро надоело называть этих гадов друзьями, и она призналась, что работала, поехала с этими «друзьями» трахаться, а они ее поимели и кинули. И эта не первая такая история в ее жизни. Вилли спросил, не надо ли позвонить кому-то — может, родные ее ищут, но Дарьяна сказала, что у нее нет близких в городе, что она родом из других мест, и никто ее этой ночью не ищет. — А ты кто? — спросила она Вилли. — Я? Бывший убийца. Дарьяна не поняла, шутит он или нет. Вилли рассмеялся: Я — человек, скрывающийся от нескольких банков. Авантюрист. Простой парень. Со мной ты в безопасности. — Что у вас за поселок, мать его? Какое-то дьявольское место! — Завтра ты станешь одной из местных легенд, — улыбнулся Вилли, — ты, кстати, не первая странная женщина, которую я здесь встретил на ночной дороге. Много лет назад, когда я нелегально торговал водкой, я ехал на машине по ночному шоссе и увидел впереди голую девушку с распущенными волосами. Она была прямо перед моей машиной и смотрела на меня, не двигаясь, я не успел затормозить и проехал прямо сквозь нее. В ужасе остановился — но на шоссе никого не было. Глюк? Быть может, но вот такие у нас места. Кровать была одна, и Вилли с Дарьяной, у которой уже закрывались глаза от усталости, легли спать рядом. Дарьяна сразу заснула сном младенца, а под утро Вилли потянулся к ней, и она не оттолкнула его.После Вилли проводил Дарьяну до шоссе, снабдил ее деньгами на билет, а дальше она пошла сама — до станции идти надо было прямо, никуда не сворачивая. Они обнялись на прощание. — Удачи тебе, бывший убийца! Пусть тебя не найдут твои коллекторы! — Береги себя, ночная фея! Она удалялась все дальше в смешных рейтузах его мамы и ее старой куртке, а Вилли все больше казалось, что он где-то видел ее прежде — на ночном шоссе, когда он был юношей в ковбойской шляпе, мнил о себе бог знает что и возил водку во времена антиалкогольной кампании.

И ударят первые заморозки, Вилли был одет в утепленный маскхалат и все равно чувствовал, какой сырой и холодный воздух вокруг. Лицо женщины было плохо видно в темноте, но оно казалось опухшим, как у пьющих людей, возраст был непонятен — что угодно от двадцати пяти до сорока пяти, она пахла спиртным, мужским потом и собственным страхом. Плача и ругаясь, она начала просить Вилли о помощи. По ее путаному рассказу трудно было понять, что с ней произошло: она говорила про каких-то «друзей», которые привезли ее сюда и бросили, заперли в доме и уехали, а она спала — видимо, была в пьяной отключке после того, как ее попользовали, — подумал Вилли, — а когда пришла в себя, никого уже не было, дом был заперт, она выбралась через разбитое окно, и у нее не было ни одежды, ни денег, ни мобильника, и она не знала, где находится. Вилли посмотрел в своем китайском смартфоне с суперкрутой камерой — ради нее и брал — расписание поездов и увидел, что в сторону города до утра поездов больше не было. — Хочешь, пошли со мной, — предложил он ей, — переночуешь у меня, согреешься, а то пропадешь тут. А утром я тебе дам денег — уедешь на первой электричке. — А далеко до тебя? — Порядочно. Но разве у тебя есть другие варианты? Женщина и Вилли пошли по шоссе, надо было дойти до баков, повернуть налево на аллею, дойти до песчаной горы и там свернуть в первый переулок. — Как тебя зовут? — только и спросил Вилли по дороге. — Дарьяна, а тебя? — Можешь называть меня Влад. Или Вилл. Как хочешь.Вилли жил в половине большого старого дома; в другой половине жили его мать и дядя. На половине Вилли был бардак, валялись разбросанные инструменты и всевозможная рухлядь, и видно было, что рука человека не касалась тут ничего очень давно. Кроме одной комнаты, в которой жил непосредственно Вилли. Там все было чисто, аккуратно, свежий ремонт, стены обиты вагонкой, кровать заправлена, а перед окном было рабочее место с новеньким макбуком. Вилли включил свет и тепловые панели и пошел в половину матери — найти для гостьи какую-нибудь старую, давно не надевавшуюся матерью одежду, благо такого хлама было у нее в изобилии. Он принес Дарьяне свитер, рейтузы, теплые носки и обувь, все не в лучшем состоянии, но выбирать не приходилось, и наконец рассмотрел ее получше. Вид у нее был потасканный, прямо сказать, но что-то было в ней симпатичное, может, чуть вздернутый носик,

Именно ее голое тело, распущенные волосы, огромные глаза он видел тогда на шоссе. Только тогда она была моложе и прекраснее. Этим утром, когда у них был короткий и как будто немного неловкий секс, он узнал ее. Она действительно была фея. Фея ночи. Он подумал, что сложись все иначе, он мог бы полюбить ее.— Сегодня я трахал фею, — сказал он, войдя в бар «Мотор» вечером, после того, как выполнил заказ по электрике, о котором у него была договоренность, и захотел поужинать. В этот день за барной стойкой работал Макс, старый Макс, который уж всякого-то перевидал. Он приподнял бровь вверх: — Фею? Ну, здесь этих фей пруд пруди. Иногда они выходят из леса, а потом возвращаются в лес. — Она уехала на утреннем поезде, — сказал Вилли. — Это ты так думаешь, — засмеялся в ответ Макс, — не забывай, что этот бар находится на границе с лесом, и за годы, что я здесь работаю, если я в чем и стал разбираться — так это в феях. Все феи — проститутки, это я точно усвоил. Возможно, верно и обратное: все проститутки — феи. Им ничего от тебя не надо, кроме как переспать с тобой и забрать у тебя кое-что — вот здесь, — и Макс показал себе на грудь. — Вот скажи: забрала твоя фея кусочек твоего сердца? — Может быть, — Вилли и сам не знал ответа на этот вопрос. Он возвращался домой по темному шоссе, и ему как будто даже хотелось увидеть во тьме женский силуэт, голую девушку с распущенными волосами, которую, казалось ему, он всегда любил. — Не убили бы ее, при такой-то жизни, — с грустью подумал он о Дарьяне. «Я здесь осенью жил и мечтал // я пол жизни отдал за мечту» — пелось в той песне его рано сторчавшегося друга, и Вилли подумал, что он и есть тот человек, который отдал пол жизни за мечту. И теперь ему ничего не остается, кроме как жить здесь одному и мечтать. Лучшего он и не знал, одинокий мужчина с татуировкой волка на плече. Он знал, что иногда по ночам над озером кружат летучие мыши, а лесную дорогу перебегают лисы. Со стороны железнодорожных путей раздался шум товарняка, и Вилли подумал: «Поезда никуда не идут. Нет никакого города. И никакого мира. Только это место, и Дарьяна тоже принадлежит ему. Она здесь», — и улыбнулся этой своей мысли. Впереди была долгая осень.СектаГуня и Кипа были разнорабочими на заводе. Завод был рядом