Воркута знакомства

Метро. Я оделась уже - пойдем?" 1955x x x Прощай, Москва, созвездие дорог! Пусть осень встретит нас весенним громом. Вагон, который едет на восток, На время станет нашим общим домом. Прощай, Москва! За дальними лесами, В бездонной синеве иной земли Лежат пути, не пройденные нами, Лежат и ждут, чтоб их, мой друг, прошли. 1955Ю.Киму Говорим: поэт. Представляете - Пушкин. Великий такой. Немного курчавый. В Михайловской роще стоит на опушке И смотрит вдаль величаво. Правильно. Был товарищ такой. Девятнадцатый век. Начало. И все поэты вокруг него - Как лодочки у причала. Был Маяковский. Так. Хорошо. Асеев - тоже неплохо. Тихонов. Уткин. Межиров пришел. Стоп, стоп! Тут другая эпоха. Когда отсвистели гражданские пули, Прошляпили знатоки: У нас в Союзе родился родился Юлий, Не Цезарь - а все же Ким. Сейчас девятнадцатая весна Греет ему глаза. Сидит молодой поэт у окна И видит такой пейзаж: Косой забор. Дальше - лужи. Еще подальше - завод. Весна, разумеется. Время под ужин. Наш пятьдесят пятый год. И вот, услаждая поэта взор, Пишет его рука: "Весна набрела на косой забор, Пробравшись по ручейкам. Стекает вода с забора того, Журчит, не умолкает..." Да слушай, поэт, душа с нее вон - Да пусть себе стекает! А вот завхозу мало забот, Что вор запчасти уносит. И очень плохо, что тот забор Стоит не прямо, а косо. И очень плохо, что, обожая розы, Афоризмы и философские разговоры, Мы не хотим помочь ста завхозам Починить сотню заборов. Стишок писануть в дневничок Наташе Может каждый, извиняюсь, дурак. А в настоящей работе не скажешь: Я маленький - чур-чура! Рабочий работает. Повар варит. Кондуктор рвет билет. А чем занимаетесь вы, товарищ? - А я... я поэт! Старо, дорогой. И тема стара. Никакие мы не певцы. Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора Гигантской работы слова-образцы. Чтоб приходили к его словам, Как за советом в обком. За это борюсь. И предлагаю вам Бороться. Делом. Стихом. 1955Вербованные (Москва-Воркута) Крик паровоза ушел в леса. Поезд продолжил рейс. Двести четыре стальных колеса Стукнули в стыки рельс. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. Вагонные стекла свет лили, Но в каждом вагоне люди пошлили. Пехотный майор приставал к проводнице, Майорша брюзжала, что здесь ей не спится. Три парня, конечно, мечтали напиться, А пышная дама - о жизни в столице. И все это ело, дышало, неслось, И всем надоело, и всем не спалось. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. А в том бесплацкартном всеобщем вагоне Лишь в тамбуре можно укрыться от вони. И в тамбуре стынут сердитые лица, И всем не сидится, не ждется, не спится - Когда же окончится их маята? Москва-Воркута... Но в каждой душе, размещенной на полке, Надежда была, про себя, втихомолку: Что где-нибудь здесь вот, на этой дороге Есть, кроме разлуки, зимы и тревоги, Нехитрое счастье. Простая мечта. Москва-Воркута... За дальними соснами кончился день. Наш поезд везет разных людей: Кому-то потеха, кому-то слеза, Кому еще ехать, а мне вот - слезать. А мне вот сегодняшней ночью решать, Каким будет путь и каков будет шаг, Какая звезда там взошла вдалеке И что за синица зажата в руке. И стоит

Во-во-во, точннехонько, в десяточку!— Воркута. — Почему Воркута? — А я там сидел. — Ну хорошо. А ты, значит, на «а». — Джамбул…— А причём тут Джамбул?— Потому что там тепло. Там мой дом, там моя мама.

Конечно, его не найдем. Спросил я тогда аспиранта про счастье - Он был, по признанию всех, не дурак. Месяц решал он проблему счастья, И вывод он свой сформулировал так: Об этом счастье, бездумном счастье Много думаем и поем. С этим счастьем одно несчастье - Мы в науке его не найдем. Спросил я тогда девчонку про счастье, Вопрос для девчонки был просто пустяк. Ну, что тебе спеть про это, про счастье? И мне она спела примерно так: Что в этом счастье? Какой в нем прок? Не надо много думать о нем. Я знаю - оно по дороге в метро. Я оделась уже - пойдем?" 1955x x x Прощай, Москва, созвездие дорог! Пусть осень встретит нас весенним громом. Вагон, который едет на восток, На время станет нашим общим домом. Прощай, Москва! За дальними лесами, В бездонной синеве иной земли Лежат пути, не пройденные нами, Лежат и ждут, чтоб их, мой друг, прошли. 1955Ю.Киму Говорим: поэт. Представляете - Пушкин. Великий такой. Немного курчавый. В Михайловской роще стоит на опушке И смотрит вдаль величаво. Правильно. Был товарищ такой. Девятнадцатый век. Начало. И все поэты вокруг него - Как лодочки у причала. Был Маяковский. Так. Хорошо. Асеев - тоже неплохо. Тихонов. Уткин. Межиров пришел. Стоп, стоп! Тут другая эпоха. Когда отсвистели гражданские пули, Прошляпили знатоки: У нас в Союзе родился родился Юлий, Не Цезарь - а все же Ким. Сейчас девятнадцатая весна Греет ему глаза. Сидит молодой поэт у окна И видит такой пейзаж: Косой забор. Дальше - лужи. Еще подальше - завод. Весна, разумеется. Время под ужин. Наш пятьдесят пятый год. И вот, услаждая поэта взор, Пишет его рука: "Весна набрела на косой забор, Пробравшись по ручейкам. Стекает вода с забора того, Журчит, не умолкает..." Да слушай, поэт, душа с нее вон - Да пусть себе стекает! А вот завхозу мало забот, Что вор запчасти уносит. И очень плохо, что тот забор Стоит не прямо, а косо. И очень плохо, что, обожая розы, Афоризмы и философские разговоры, Мы не хотим помочь ста завхозам Починить сотню заборов. Стишок писануть в дневничок Наташе Может каждый, извиняюсь, дурак. А в настоящей работе не скажешь: Я маленький - чур-чура! Рабочий работает. Повар варит. Кондуктор рвет билет. А чем занимаетесь вы, товарищ? - А я... я поэт! Старо, дорогой. И тема стара. Никакие мы не певцы. Хочу, чтоб поэт выдавал на-гора Гигантской работы слова-образцы. Чтоб приходили к его словам, Как за советом в обком. За это борюсь. И предлагаю вам Бороться. Делом. Стихом. 1955Вербованные (Москва-Воркута) Крик паровоза ушел в леса. Поезд продолжил рейс. Двести четыре стальных колеса Стукнули в стыки рельс. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. Вагонные стекла свет лили, Но в каждом вагоне люди пошлили. Пехотный майор приставал к проводнице, Майорша брюзжала, что здесь ей не спится. Три парня, конечно, мечтали напиться, А пышная дама - о жизни в столице. И все это ело, дышало, неслось, И всем надоело, и всем не спалось. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. А в том бесплацкартном всеобщем вагоне Лишь в тамбуре можно укрыться от вони. И в тамбуре